Пашутин выскочил из лифта, едва открылись двери, чуть не сбил с ног какую-то полную даму бухгалтерской наружности, и устремился по коридору, на ходу улыбаясь от распиравшей его гордости.

Про себя отмечая расположение коридоров и комнат – пригодится в случае чего, я старался не отставать от Игоря. Отдел сведения находился в самом конце коридора, за углом. Стол, за которым сидел охранник, остался в лифтовом холле, и отсюда не просматривался. Только видеокамеры под потолком контролировали коридор, и мне подумалось, что будь я начальником охраны института, я посадил бы здесь еще одного человека – так, на всякий случай.

В коридоре, по которому мы шли, было не слишком светло – редкие, гудящие лампы дневного света лишь рассеивали мрак, поэтому, когда впереди вдруг замелькали силуэты идущих навстречу людей, я среагировал не сразу, силясь разглядеть, кто это.

Идущих было четверо – трое крупных мужчин с одинаковыми, не запоминающимися лицами, про которых мой сосед по лестничной клетке Витек говорил: «Во блин, рожа! Как стенка, глаза не цепляются», и пожилой лысоватый человек с дипломатом.

На всякий случай я выдвинулся вперед, привычно представил «восьмерку» эскорта и занял место переднего левого. Пашутин, не переставая улыбаться, удивленно скосил глаза, но ничего не сказал – надо, так надо.

Что-то во встречных мужчинах мне не понравилось – то ли слишком озабоченные лица, то ли ширина плеч, не свойственная научным работникам. С другой стороны, кто из посторонних мог встретиться нам в коридоре режимного института? И тут в памяти всплыли слова Урусова: «Будьте бдительны не только на улице, но и в стенах института. У нас есть подозрения…»

«Береженого Бог бережет», – подумал я решительно, расстегнул пиджак, сунул руку за пазуху и снял пистолет с предохранителя. Мои движение не укрылось от идущих навстречу – передний вскинул руку в указующем жесте, что-то негромко сказал своим, и двое других выдвинулись по бокам, перекрыв проход…

«Вот оно. Сейчас начнется», – молнией пронеслось у меня в голове, и я тут же, не теряя времени, задней подсечкой свалил Пашутина на пол у стены, прикрыл собой, одновременно выхватив пистолет.

На меня уже смотрели черными глазками стволы пистолетов тех, встречных. Когда они успели их достать, так и осталось для меня загадкой. Пашутин, прижатый к полу, слабо повизгивал, силясь что-то сказать. Я замер, целясь в голову среднего, отлично понимая при этом, что двое других успеют застрелить меня прежде, чем я переведу пистолет на них.

В коридоре повисло тревожное молчание, зловеще гудели лампы под потолком, и в этой гудящей тишине я, казалось, слышал скрип суставов пальцев моих противников, лежащих на спусковых курках пистолетов. Еще мгновение…

– Бросай оружие, падла! Руки за голову! – негромко скомандовал мне средний: – В противном случае открываю огонь на поражение.

«Пожалуй, килер не стал бы предупреждать, что открывает огонь», – пронеслось в моем мозгу, однако вслух я сказал, сдерживая дрожь в голосе:

– Сами бросайте, суки! Иначе…

– Тьфу ты, в бога тебя, в душу, в мать! – вдруг выругался средний, опуская ствол: – Это же новый телохранитель этого… Из седьмого отдела.

Он повернулся к своим:

– Мне шеф сегодня его карточку показывал. Салага, только после школы.

Я, обиженный на «салагу», недоверчиво всматривался в говорившего, однако пистолет опускать не спешил.

– Да опусти ты пушку, дурило! – белозубо улыбнулся между тем средний, вытащил из кармана корочки удостоверения: – ОО! Мы, в некотором смысле коллеги. Ну ты даешь… А если бы мне твоя рожа не запомнилась? Лежал бы уже с маслиной в башке. Кто же так делает? Оно и видно, что с опытом у тебя напряженка.

Встав, я помог подняться обалдевшему Пашутину, спрятал пистолет. Если честно, то мне было стыдно. Надо же, в первый же день едва не устроил перестрелку со своими… Позор!

– Дать бы тебе по зубам, придурок… – проворчал один из «о-ошников», освобождая проход. Из-за его спины выглянул лысоватый, нетерпеливо спросил:

– Ну, как долго мы тут будем стоять?

Потом он увидел Пашутина:

– Э-э, здравствуйте, Игорь. Что же вы своего охранника не контролируете совсем? Так и до беды недалеко.

Пашутин кивнул:

– Извините, Давид Иосифович, больше не повториться.

Мы разошлись, одарив друг друга злыми взглядами. Теперь я уныло плелся вслед за закипающим Пашутиным, уже чувствуя, что сейчас Игорь выдаст мне все, что думает по поводу моего профессионализма, как вдруг услышал за спиной:

– Эй, браток…

Я обернулся – один из парней задержался, улыбаясь, подошел ближе:

– Вообще-то ты молодец, все правильно сделал. Только в следующий раз, когда видишь, что столкновение неизбежно, а у тебя есть подозрения, все же старайся уйти, увести подопечного. И пистолет…