– Что – пистолет? – буркнул я, оттаивая.

– Не носи подмышкой – вынимать долго. Купи поясную открытую кобуру с фиксатором, пришпандорь ее вот сюда, на пузо, а в уголок полы пиджака вшей грамм двадцать свинца, и когда надо – р-раз!

Парень, улыбаясь, чуть шевельнул плечом, утяжеленный свинцом пиджак мгновенно распахнулся, и на меня уже смотрел ствол пистолета.

– Вот так. Понял? Ну давай, будь здоров, еще увидимся, – парень пожал мне руку и заспешил по коридору – догонять своих.

– Пойдемте, Сергей. – окликнул меня переминающийся с ноги на ногу Пашутин: – Он что, вам угрожал?

– В смысле?

– Пистолетом пугал?

– Да нет… – невесело усмехнулся я: – Поделился секретами мастерства…

После окончания рабочего дня, сдав опечатанные контейнеры с приборами, деталями и документацией в хранилище, по традиции называемое «первым отделом», сотрудники лаборатории стали расходиться.

– Игорек, ну как на счет отметить? – Санька Кох схватил Пашутина за рукав. Графики параметров Прибора действительно произвели в отделе сведения фурор, и повод для «творческого междусобойчика» явно был не слабый.

– Я-то за, да вот… – Игорь скосил глаза на Воронцова, по прежнему сидящего в углу.

– А что, он с тобой пойдет?

– Меня теперь вообще машина должна возить, и он… Проводит до дверей, завтра утром встретит… Бред какой-то. Что теперь делать?

– Так давай его с собой возьмем. – Кох улыбнулся: – И еще Вальке Тейфицу позвоним, пулю распишем.

– Ты думаешь? – засомневался Пашутин: – А вдруг ему нельзя?

– Да ладно!.. – Санька махнул своей веснушчатой рукой, и решительно зашагал ко мне: – Э-э-э, извините, не знаю, как вас звать-величать…

– Сергей Воронцов.

– Ага, так вот, Сергей, у нас с Игорем сегодня был очень важный день, мы добились кое-каких результатов в работе, и сейчас хотели бы отметить это дело. Вы ведь должны его сопровождать? Мы предлагаем вам присоединиться к нашей компании. В преферанс играете?…

…Я смотрел в нагловатые, ярко-голубые глаза Коха, и не знал, что ему ответить. С одной стороны, по инструкции, я должен был посадить Пашутина в ожидающую у института машину, отвезти домой, проверить, все ли там нормально, а завтра утром – забрать из дома на той же машине и привезти сюда. С другой стороны, в инструкции сказано: «Телохранитель обязан сопровождать охраняемое лицо везде, особенно в общественных местах, деловых поездках и прогулках…» Вот и пойми, что теперь делать, если охраняемое лицо захотело поехать к приятелю и поиграть в «преф». Н-да, опыта явно не хватало…

– Ну так как? – настаивал Кох. Я перевел взгляд на рыжую шевелюру пашутинского помощника и почему-то вспомнил песню: «Дойчланд зольдатен ундер офисирен…», представил Коха в эссесовской форме, с закатанными рукавами и «шмайсером» на шее, и мне стало смешно.

«А почему бы и нет? Поближе познакомлюсь с клиентом, узнаю круг его интересов, так сказать. Да и пулю расписать было бы не плохо – тысячу лет уже не играл. В конце концов, директор института же говорил: „Не давите на клиента, он – натура тонкая и деликатная“», – подумал я и решительно кивнул:

– Лады, поехали, гуляки…

Посидели на славу. Сидели у Коха, который снимал двухкомнатную «хрущебу» на Бауманской. Естественно, я отказался от закупленного по дороге пива, правда с удовольствием поел копченого леща, которого притащил приятель Коха и Пашутина Валька Тейфиц. Поиграли в карты, обсудили положение в стране. Электронщики, выпив по паре кружок, захмелели, и когда рыжий Кох предложил тост «За мужественных рыцарей пистолета и бронежилета», явно намекая на меня, пришлось вытащить его в коридор, и пристукнув рыжим арийским затылком о стену, популярно объяснить, что афишировать мой род занятий ни перед кем не надо.

Потом началась настоящая пьянка. Приперлись три каких-то мамзели, явно втихаря вызванные хозяином квартиры, одна из них, то ли Катя, то ли Даша, все постреливала крашенным глазом в мою сторону. Хейфиц сбегал за шампанским, потом уже и за водкой, и я откровенно заскучал – если уж «сытый голодного не разумеет», то трезвый пьяных – и подавно…

Слава аллаху, Пашутин оказался не падок на женский пол, чего было нельзя сказать о Кохе – тот просто ужом вертелся, рассыпаясь в комплиментах, шуточках и остротах. У меня сложилось мнение, что рыжий решил сегодня уложить в свою постель сразу всех присутствующих девиц, по крайней мере, он все для этого делал.

Пашутин довольно быстро отрубился, попросту уснул в углу дивана, и я решительно объявил, что нам пора…

В такси, уложив уснувшего Пашутина на заднее сидение, я размышлял, стоит ли завтра докладывать Урусову о «междусобойчике», или это не входит в компетенцию телохранителя?

Такси остановилось возле старинного дома на Чистых Прудах. Разбуженный Пашутин заплатил водиле-таксисту, и поддерживаемый мною, побрел через подворотню – домой.

Я привычно оглядывался, прикидывая, откуда может, в случае всего, угрожать нападение недоброжелателей. Под ногами скрипел снежок, мелкие снежинки вились и в воздухе, поблескивая в рассеянном свете редких горящих окон.