Среди тех, кто присутствовал на соборе и принял установления католической веры, был почтенный Иоанн [802] , архикантор храма святого апостола Петра и аббат монастыря блаженного Мартина, который прибыл из Рима по велению папы Агафона и под водительством уже упомянутого преподобнейшего аббата Бископа или Бенедикта. После того, как Бенедикт выстроил в Британии, в устье реки Виур, монастырь [803] в честь блаженнейшего предводителя апостолов, он, как и прежде, отправился в Рим, на этот раз в сопровождении своего помощника и сотрудника Кеолфрида [804] , который после него стал аббатом того монастыря. Бенедикт был с честью принят блаженной памяти папой Агафоном [805] и получил от него подтвержденные апостольской властью привилегии для монастыря, о которых он просил, поскольку знал, что это угодно и желательно Эгфриду, даровавшему земли для постройки монастыря.

Упомянутого аббата Иоанна Бенедикт привез с собой в Британию, чтобы научить монахов монастыря годовому пению [806] , принятому у святого Петра в Риме. Аббат Иоанн, выполняя наставление папы, обучил канторов упомянутого монастыря правилам пения и громкого чтения и побудил их записать все, касающееся празднования святых дней в течение года; эти записи до сего дня хранятся в монастыре, и с них сделано множество копий. Иоанн обучал не только братьев этого монастыря, но и всех, способных к пению, и слушать его сходились из всех обителей королевства. Многие приглашали его учить в разных местах.

Кроме задачи обучения пению и чтению папа поручил ему внимательно изучить верования церкви англов и доложить о них по возвращении в Рим [807] . Также он привез с собой решения синода, созванного незадолго до того в Риме блаженным папой Мартином с участием 105 епископов [808] . Эти решения были прямо направлены против тех, кто доказывал наличие во Христе одной только воли [809] . Он попросил святейшего аббата Бенедикта сделать в его монастыре копию этих установлений. Те, кто защищал это учение, в то время сильно поколебали веру в Константинопольской церкви, но милостью Божьей были разоблачены и побеждены. Папа Агафон, желая знать, каково состояние английской церкви, как и церквей других стран, и насколько она свободна от еретической заразы, возложил эту задачу на преподобного аббата Иоанна, который уже собирался в Британию. Когда для этой самой цели в Британии собрался упомянутый нами собор, было обнаружено, как мы уже сказали, что все неколебимо хранят католическую веру, и копия решения об этом была отправлена в Рим.

Вернувшись в свою страну, Иоанн вскоре после преодоления океана заболел и умер. Из-за его великой привязанности к святому Мартину, монастырем которого он управлял, тело его было увезено в Тур [810] и с почестями погребено там. Это сделали братья из Турской церкви, которые радушно принимали его по пути в Британию и просили на обратном пути в Рим ехать той же дорогой и вновь остановиться в их церкви. Они даже отправили с ним людей, чтобы сопровождать его и помогать в выполнении возложенной на него задачи. Хотя он и умер в пути, весть об исповедании англами католической веры достигла Рима и была с радостью встречена апостольским папой и всеми, кто слышал либо читал об этом.

Король Эгфрид женился на женщине по имени Эдильфрида, дочери много раз упомянутого короля восточных англов Анны, мужа весьма религиозного и благородного духом и деяниями. До того она была выдана за правителя Южного Гирве [811] , которого звали Тондберт, но он умер вскоре после женитьбы, и ее отдали Эгфриду. Прожив с ним двенадцать лет, она тем не менее сохранила славу вечной девственности; когда я спросил блаженной памяти епископа Вилфрида, правда ли это, поскольку некоторые в этом сомневались, он сказал мне, что имеет самое убедительное свидетельство ее девственности; ведь Эгфрид обещал ему имения и деньги, если он убедит королеву довести до конца их брак, ибо знал, что она ни к кому не привязана более, чем к Вилфриду. Нам не следует сомневаться, что случавшееся в прежние времена, как мы узнаем из достоверных источников, может происходить и в наши дни с помощью Господа, который обещал быть с нами даже до скончания века [812] . И Божье чудо нетления ее плоти после смерти свидетельствует о том, что она при жизни осталась не оскверненной связью с мужчиной.

Долгое время она просила короля позволить ей оставить заботы этого мира и служить Христу, единственному истиному Царю, в стенах монастыря; когда она с великим трудом добилась такого позволения, она ушла в монастырь аббатиссы Эббы, тетки Эгфрида, который находится в месте под названием Колуд [813] , и приняла от упомянутого предстоятеля Вилфрида чин и одеяние монахини. Год спустя она сама сделалась аббатиссой в месте, называемом Эльге [814] , где она выстроила монастырь и примером своей небесной жизни и учения сделалась матерью в девичестве для многих дев, посвященных Христу. Сообщают, что со времени прихода в монастырь она ни разу не надевала полотна, но носила только одеяние из грубой шерсти, а горячую ванну [815] принимала только по великим праздникам, таким как Пасха, Пятидесятница и Богоявление, и то последней, когда все служительницы Христа уже помылись с ее помощью. Больше одного раза в день она ела только по праздникам или же по крайней необходимости; она всегда оставалась в храме после вечерней службы и молилась до рассвета, если ей не мешала болезнь. Некоторые говорят, что силой пророчества она не только предсказала, что причиной ее смерти станет чума, но и открыла всем число тех сестер монастыря, кто падет жертвой той же болезни. Она отошла к Господу вместе с прочими, пробыв аббатиссой семь лет. Когда настал ее черед, она по ее приказанию была похоронена в таком же деревянном гробу, как и прочие монахини.

В должности аббатиссы ей наследовала ее сестра Сексбурга [816] , которая была женой короля Кента Эрконберта. Спустя шестнадцать лет после смерти Эдильфриды аббатисса решила извлечь ее кости и поместить их в новый гроб в храме; она попросила нескольких братьев взять несколько каменных блоков и изготовить гроб для этого случая. Они сели в лодку – поскольку Эльге со всех сторон окружен реками и болотами и больших камней там нет – и поплыли к небольшой заброшенной крепости неподалеку, называемой на языке англов Грантакастир [817] . У стен крепости они нашли прекрасный гроб из белого мрамора со стоящей рядом крышкой, сделанной из того же камня [818] . Поняв, что Господь благословил их предприятие, они отвезли гроб в монастырь.

Когда могила святой девы и невесты Христовой была раскрыта и тело извлечено на свет, увидели, что оно нетленно, как будто покойная умерла и была похоронена в тот самый день. Об этом свидетельствуют упомянутый предстоятель Вилфрид и другие очевидцы; но самое надежное свидетельство исходит от врача по имени Кинефрид, который присутствовал при ее кончине и при ее поднятии из могилы. Он вспоминал, что во время ее болезни у нее под подбородком образовалась большая опухоль. «Я велел, – сказал он, – удалить опухоль, чтобы выпустить вредоносный гной. После этого два дня ей было легче, и многие думали, что она поправляется. Но на третий день к ней вернулись прежние боли, и скоро она покинула мир, поменяв боль и смерть на вечные здоровье и жизнь. Когда через несколько лет ее останки были извлечены из могилы, над ними воздвигли шатер, и все сообщество собралось вокруг с пением, братья с одной стороны, а сестры с другой. Сама аббатисса с несколькими людьми вошла внутрь, чтобы достать кости и омыть их, и тут мы услышали ее громкий возглас: «Да славится имя Господа!» После этого они пригласили меня войти, приподняв полог шатра, и я увидел тело святой девы Божьей, извлеченное из могилы и лежащее на ложе так, будто она уснула. Они подняли ткань, закрывавшую ее лицо, и показали мне, что разрез, сделанный моим лезвием, затянулся, и от зияющей раны, бывшей в момент ее смерти, остался лишь едва заметный шрам [819] . Более того, льняные ткани, в которые было завернуто ее тело, остались такими же целыми и свежими, как в тот день, когда ими облекали ее непорочные члены».