— Надеюсь, — вздохнула Тоня.

После этого друзья пожелали друг другу спокойной ночи и уснули. Не спал один Тор. Он смотрел в темноту, но взгляд его ничего не выражал, как будто хотх был где-то очень далеко отсюда.

Часов через пять после стычки Тони и Дениса с разведчиками Монкарта по дороге в Алирон шли две женщины. Одна из них была молода, другая же — совсем старушка. Странницы были одеты в длинные коричневые балахоны с капюшонами, которые вышли из моды полвека назад. За плечами молодой женщины был большой походный ранец, старушка несла только длинный посох с голубым вытянутым кристаллом на конце.

— Скоро зайдет солнце, — сказала молодая на удивительно мелодичном языке, чем-то похожем на язык жителей далеких южных земель. — Давай остановимся на ночлег.

— Нет, нет, — покачала головой старушка. — Тогда мы никогда не догоним Антонию с Денисом. Они наверняка уже сильно опередили нас.

— Им тоже нужен отдых. Пойми, Латория, они ведь тоже люди. И с чего это вдруг все возомнили их великими героями?! — развела руками молодая.

— Эх, Лусинда, Лусинда… В том-то и дело, что они не герои, а самые обычные люди… — вздохнула старушка. — Хорошо, если Марилана Мудрая установила с девочкой мысленный контакт и теперь время от времени подсказывает ей, как лучше поступить. А представь, что она решила не вмешиваться… Силы Великие, страшно даже подумать о том, каково будет детям в этом случае… Беспокоюсь я за них. Ты не представляешь, как здесь может быть опасно. Беда подстерегает на каждом шагу. Наше счастье, что мы до сих пор не столкнулись с чем-либо, что нам бы угрожало.

— Не волнуйся, — сказала Лусинда. — Завтра мы купим у местных фермеров какую-никакую лошадь, и наше путешествие ускорится.

— Так и сделаем. Жаль, что не купили коня еще в Столице. Зря я пожалела денег; теперь жалею ноги. Ладно. Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Тут совсем близко деревушка… Остановимся там на ночлег и заодно присмотрим себе лошадей.

Женщины прибавили шаг и через час достигли маленькой деревни без названия. Это было очень милое место. Низенькие аккуратные домики утопали в зелени садов. Возле резных калиток, у приземистых плетней стояли лавочки.

Узкие деревенские улочки были выложены темной плиткой, стены и крыши домов искусно раскрашены. По всему было видно, что здешние жители очень любят свое селение и стараются всячески украсить его.

Единственное, что портило впечатление от этого прелестного места, — высокий, почерневший от времени забор, который огибал всю деревню.

Он был поставлен здесь не случайно. Неподалеку находился Таливийский лес, о котором ходила дурная слава: люди говаривали, что там и по сей день скрываются разбойники.

В последний раз они напали на деревушку лет семь назад и непременно разорили бы ее, если бы местные жители, наученные горьким опытом предыдущих поколений, не запаслись оружием и не отбили атаку.

Латория заметила маленький старый дом на пригорке, который резко отличался от остальных строений своей бедностью. Он был очень стар. Стены покосились, бревна поросли мхом.

— Наверное, здесь живет какая-то вдова, — предположила старушка.

— Если так, то мы можем попросить хозяйку дома переночевать. Раз у нее нет семьи, то для нас хватит места, — сказала Лусинда.

Женщины направились к дому, открыли скрипучую калитку, которая держалась на одной петле, прошли по песчаной дорожке через увядающий сад и постучали в давно не крашенную дверь.

Через минуту на пороге показалась хозяйка дома, совсем молодая девушка, от силы лет двадцати. Она была довольно красива: иссиня-черные волосы ниспадали до самого пояса, щеки горели здоровым румянцем, голубые глаза жизнерадостно сверкали. Лусинде сразу бросился в глаза ее огромный живот: очевидно, хозяйка дома была на последнем месяце беременности.

«Не одинокая вдова, — подумалось женщине. — Явно у нее есть муж, иначе откуда бы ребенок, хотя… »

— Милая хозяюшка, — сказала Латория. — Не могли бы вы позволить мне и моей дочери переночевать в вашем доме. Конечно, у вас, должно быть, семья, но я обещаю…

— Никакой семьи нет, — печально улыбнулась хозяйка. — Муж умер семь месяцев назад от болезни. С тех пор я одна. Заходите, пожалуйста. Вы мне ничуть не помешаете. Я буду даже рада.

Девушка посторонилась, пропустив странниц в дом. Лусинда и Латория вошли и сразу же оказались в просторной комнате. В углу находилась большая белая печь, вдоль стен стояли две кровати и плетеная продолговатая корзинка с изголовьем — колыбелька для будущего малыша. У окна — длинный стол и четыре стула.

— Меня зовут Келинария, — сказала хозяйка. — Келинария Йонат. Можете называть меня Кели.

Лусинда и Латория назвали свои имена. Неожиданно входная дверь скрипнула и открылась. В дом вошла девушка, ровесница Келинарии, такого же роста и… похожая на неё как две капли воды. Но что самое удивительное — она тоже ждала ребенка и, судя по всему, была беременна ровно столько же, сколько и Кели.

— Вас двое? — ахнула Латория, всплеснув руками.

— Нет! — засмеялась Келинария. — Это — Дриана, моя сестра-близнец. Мы во всем одинаковые, верно? Даже забеременели почти в одно время.