Кминэки словно обезумели. Они уже не рычали, а шипели, набрасывались друг на друга, деля еще не пойманную добычу.

Этим и воспользовался Борис. Он прыгнул в седло и пришпорил коня. Тоню догнал в два счета, почти в ту же секунду. Девушка была очень плохой наездницей. Лошадь сразу перестала ей подчиняться и теперь металась, страшно вращая глазами, среди разъяренных кминэков.

Антония кричала на нее, тянула поводья, пытаясь вывести из толпы ящеров, но это не помогало. Насмерть перепуганное животное ржало и крутилось, не трогаясь с места.

— Борь, помоги! Скорее! — крикнула Тоня, повернув к магу хмурое сосредоточенное лицо.

«Не испугалась, — мелькнула у Бориса мысль. — Не поддалась панике. Ищет выход из ситуации».

— Держись! — закричал маг, направив своего коня в её сторону.

Дальнейшее произошло так стремительно, что Антония даже не сообразила, что случилось. Проскакав мимо окруживших ее кминэков, едва не касаясь их боков, Борис наклонился вправо, вытянул руку и сдернул девушку с седла. На мгновение она повисла на кожаных лямках походного ранца, а потом от сильного удара по животу она едва не задохнулась. Борис бросил ее поперек седла.

За спиной послышались ржание, рык и предсмертный храп. Боль от толчков в живот при каждом подскоке лошади стала такой невыносимой, что Тоня закричала. Маг не обратил на это ни малейшего внимания. Крепко прижимая девушку к спине скакуна, он продолжал мчаться без оглядки по каменному мосту.

Только когда болото кончилось и вдали послышался плеск Юнары, Борис остановился, спрыгнул на землю и бережно снял Тоню, которая со стоном, безвольно скатилась к нему на руки.

Конь тяжело дышал, бока ходили ходуном. Маг даже не привязал его к деревцу, растущему неподалеку: животное настолько устало, что уже не сбежит.

— Ну что, принцесса? — мягко спросил Борис— Как приключение?

— Смеешься?! — прохрипела Тоня, у которой от этакой скачки пересохло горло. — Мы чуть не погибли!

Она посмотрела на Старшего Мага. Тот действительно смеялся, но не губами, а глазами, в которых сияли удивительные золотые лучики.

«Совсем как у Дэна, когда он доволен», — подумала Тоня.

Борис опустил ее. Девушка пошатнулась и чуть не упала. Все мышцы и кости казались побитыми, переломанными. В голове будто кто-то стучал отбойным молотком. В ушах еще стояли визги и рык кминэков.

Она сделала два шага и медленно опустилась на землю, не в силах больше пошевелить даже пальцем. Борис покачал головой, снял с седла спальный мешок, разложил на траве и перенес на него Тоню, потом укрыл одеялом.

— Вот теперь, думаю, можно спать спокойно, — сказал он. — Кминэков тут нет, волков тоже. Только разведчики Монкарта могут побеспокоить. Но я уверен, что после случившегося, если даже кто-то за нами и наблюдал, то уже давно потерял след.

— Надеюсь, — вздохнула Антония, взглянув на затянутое темно-серыми тучами небо. — Очень надеюсь.

Ожидания Бориса оправдались. После стычки с кминэками в Черном Болоте их больше никто не беспокоил. Они ехали в полном одиночестве, избегая больших дорог, на которых могли подстеречь вражеские разведчики, проскользнувшие мимо пограничных башен. Но иногда, чтобы пополнить запасы продовольствия и воды, заезжали в крупные города, где было много людей и новостей, не то что в маленьких селах. Среди шумной городской толпы затеряться было гораздо легче.

Дорога измотала обоих. Как следует выспаться они могли лишь в тесных комнатках городских постоялых дворов. Все же остальное время приходилось по очереди дежурить, чтобы ночью вражеские разведчики или дикие звери не застигли врасплох.

Антония уже настолько привыкла к Старшему Магу, что перестала отворачиваться и смущенно краснеть, когда тот в комнате очередного трактира бесцеремонно снимал балахон и босой, в одних трусах, шлепал к своей кровати. Она даже сама ходила вечером в ночной рубашке, не опасаясь посягательств на честь с его стороны.

Борис Кочкин смотрел на нее совершенно равнодушно. Только иногда тяжело вздыхал, взгляд его устремлялся в одну точку, выражение лица становилось глупым и счастливым, а губы растягивались в мечтательной улыбке.

В такие моменты Тоня усмехалась и качала головой. Догадывалась: вспоминает свою дорогую Эну.

Наступило утро четырнадцатого дня путешествия, белесое, сероватое, хмурое. Тучи по-прежнему низко висели над землей. Холодный ветер пронизывал до костей. Над лесом вдалеке кружились, каркали вороны, предвещая дождь. Трава поникла, отчаявшись этим летом вновь увидеть солнце.