Он еще раз мысленно перебрал в уме подробности сегодняшней беседы с мальчиком. «Некоторые дети, у которых в подростковом возрасте проявляются признаки асоциального поведения, потом исправляются. У других это не выходит. Надеюсь, с Грегом мы не опоздали, — думал Ричардс. — Только бы до него достучаться».

Потом его мысли переключились на Сьюзен Чандлер. Она выступала прокурором в суде по делам несовершеннолетних, интересно было бы услышать ее мнение о таком парне, как Крейн. Собственно говоря, ему интересно было бы услышать ее мнение по многим поводам, решил Ричардс, огибая Коламбус-Серкл.

Он пришел за двадцать минут до начала программы. Секретарша сказала, что доктор Чандлер скоро будет, а он может подождать в зеленой комнате. В коридоре он столкнулся с продюсером Джедом Гини.

Гини торопливо поздоровался и хотел уже проскочить мимо, но Ричардс его остановил.

— Я как-то не сообразил попросить у вас запись вчерашней передачи для моего архива, — сказал он. — Буду рад заплатить за нее, разумеется. Да, кстати, не могли бы вы сделать для меня заодно и запись сегодняшней передачи тоже?

— Без проблем, — пожал плечами Гини. — По правде говоря, я как раз собираюсь сделать запись вчерашней передачи для одного парня, который позвонил на студию. Говорит, что она нужна ему для матери. Идемте, я заодно сделаю копию и для вас.

Ричардс последовал за ним в аппаратную.

— Этот парень жугко мялся, когда просил копию, наверно, сам себе казался полным придурком, — продолжал Гини, — но он уверяет, что его мать никогда не пропускает передач Сьюзен.

Он взял конверт с уже написанным адресом.

— И почему мне это имя кажется знакомым? Я уже чуть голову себе не сломал, пытаясь вспомнить, где я его слышал.

Дональд Ричардс предпочел не отвечать, но ему пришлось напрячься, чтобы не выдать своего изумления.

— Вы можете записать две пленки одновременно?

— Запросто.

Глядя, как крутятся бобины, Дональд Ричардс стал вспоминать, как один-единственный раз к нему на прием приходил Джастин Уэллс. Это был обычный пробный сеанс для знакомства, после чего Уэллс так и не вернулся.

Ричардс вспомнил, как он позвонил Уэллсу, пытался уговорить его начать лечение — пусть не у него, а у какого-нибудь другого психиатра, — уверяя, что ему просто необходима помощь. У него осталось ощущение, что Уэллс так и не воспользовался советом.

Ворвавшись в студию без десяти десять, Сьюзен встретила неодобрительный взгляд своего продюсера.

— Знаю, Джед, знаю, — торопливо объяснила она, — но у меня были чрезвычайные обстоятельства. Позвонила одна женщина, у нее серьезная проблема. Я не могла просто бросить трубку.

Она не сказала, что этой женщиной была ее сестра Ди, которая вернулась в Калифорнию и, судя по голосу, пребывала в глубокой депрессии.

— Я здесь чувствую себя такой одинокой, — пожаловалась Ди. — На будущей неделе я отправляюсь в круиз. Папа купил мне путевку. Как ты думаешь, это удачная мысль? Кто знает, может, мне встретится кто-нибудь интересный.

Под конец она спросила:

— Да, кстати, тебе звонил Алекс Райт?

Вот тут Сьюзен догадалась, зачем, собственно, звонила ее сестра, и со всей возможной быстротой положила конец разговору.

— Это у тебя будут проблемы, если опоздаешь, Сьюзен, — деловито сообщил Гини. — Мне-то что, я всего лишь здесь работаю.

Сьюзен перехватила сочувственный взгляд Дона Ричардса.

— Ты мог бы начать без меня с доктором Ричардсом, — возразила она. — Я ему еще вчера сказала, что он просто создан для этой работы.

В первой части программы они поговорили о том, как женщины могут обезопасить себя и каких ситуаций, чреватых неприятностями, им следует избегать.

— Вот, к примеру, — сказал Ричардс, — большинство женщин прекрасно понимает, что если они оставят машину на неосвещенной и неохраняемой стоянке в шести кварталах от ближайшего жилья, им грозят большие неприятности. Но те же самые женщины проявляют удивительную беспечность, оказавшись у себя дома. Жизнь теперь такова, что если оставить двери незапертыми — даже в самом благополучном районе, — ваши шансы стать жертвой ограбления или чего-то похуже значительно возрастают. Времена изменились, — продолжал он. — Моя бабушка, например, никогда не запирала двери. А если и запирала, оставляла на дверях записку крупными буквами, настоящий плакат: «Ключ в почтовом ящике». К сожалению, те дни миновали.

«Он прекрасно держится, — подумала Сьюзен, прислушиваясь к его дружелюбному тону. — Не проповедует, не читает нотаций».

В следующем перерыве на рекламу она сказала ему:

— Я не шутила, вы чертовски хороши в эфире. Придется теперь оглядываться через плечо: того и гляди, отобьете у меня кусок хлеба.

— Что ж, мне понравилось участвовать в передаче, — согласился он. — Наверное, во мне говорят нереализованные актерские амбиции. Хотя, должен признать, как только закончится моя рекламная поездка по распространению книги, я с радостью вернусь к своим заурядным повседневным занятиям.