Он очень старался. Он напряг руки, закованные в цепи.

— Ах… — Это было так больно. Он знал это. Не получается. — Ах, она. Каз-мад.

Он любил ее. Ему не хотелось, чтобы она уходила и оставляла его здесь одного.

Она вопросительно подняла голову.

— Кто?

Его пальцы бережно погладили ее руку. Он смотрел ей в глаза, пытаясь говорить. Каждое слово давалось с болью:

— Имя! Она?

Она улыбнулась снова:

— Мэдди.

Ну да, так оно и есть. Мэдди. Мэдди-девочка.

— Мм… — вот и все, что получилось, и он в отчаянии сжал зубы.

— Мэдди, — сказала она.

Он кивнул. Он боялся, что этого недостаточно. Может быть, она не знает, что он понимает ее.

— Синус, да. — Он повторил это успешно. — Косинус. Тангенс. — Его пальцы ласкали ее руку. Он хотел сказать: «не уходи», а получилось: — Не… не… не…

Она вздохнула и стала вставать. Он понял, что она уходит, и отчаянно затряс головой: «Нет. Оставайся, не уходи. Подожди еще, не сейчас!»

Но вместо этого получилось:

— Не… не… не… не…

— Тисысы. Киде. (Тихо, слышишь, кто-то идет), — сказала она и приложила палец к губам.

Он смотрел на нее. Он о чем-то думал. Этот жест. Но не понимал, что. Какой-то шум исчез вдали. Дом наполнен какими-то зверями.

Ее рука легла ему на плечо. Он поднял голову, прижав щеку к ее руке. Побудь со мной, Мэдди. Не уходи. Но получилось:

— Не… Мннн… Не!..

Он застонал, отворачиваясь от нее.

Она положила ему на лицо свои холодные пальцы. Убрала волосы с его лба. Он закрыл глаза. Он лежал спокойно.

— Сёбушо, — прошептала она. — Сёбушо.

Сёбушо. Сёбутрошо. «Все будет хорошо».

Он не сразу понял. Это выплыло откуда-то из его подсознания. Интуиция.

Но что-то произошло. Что-то, что надо беречь. Она встала, забрала свечу и бумагу. Она сказала, что все будет хорошо, и он почти понял ее.

Мэдди поджала губы, аккуратно вкладывая брошюру о Блайтдейле в письмо, адресованное леди Скал. Кузен Эдвардс описал, какое благотворное лечение ожидает его сестру, если она приедет в Блайтдейл. Стоимость лечения шесть гиней в неделю. Он приглашал леди Скал приехать и посмотреть. В брошюре изображался чудесный домик, сад с гуляющими людьми, озеро и черные лебеди.

Правда, ничего не говорилось о металлических звуках, которые раздаются на всю гостиную и будят всех каждое утро, о сердитых нотациях кузена Эдвардса за то, что Мэдди отослала Ларкина прочь и тайно посещала герцога Жерво.

Мэдди подшивала письма к историям болезни. Кузен Эдвардс читал письма, адресованные ему. Он диктовал ей письмо, а ее пальцы слегка дрожали. Раздавались металлические звуки. Вам. Тангенс. Вам. Минус. Вам. Игрек. Вам. Икс. Вам. Маона. Вам. Маона. Вам. Она. Она. Она. Звуки отчаяния.

В этот вечер она не думала о нем, как о больном человеке. Эдвардс сказал правду. Не надо было беспокоить Жерво. Не надо было видеться с ним. Все в доме возбуждены. Другие пациенты нервничают. Мэдди слышала, как кузен Эдвардс дал указания Ларкину объяснить мистеру Кристиану, что его поместят в отдельную специальную комнату, если к полудню он не успокоится.

Мэдди уже знала, что такое отдельная специальная комната. Она представляла собой важную часть моральной терапии, практикуемой в Блайтдейле. Оказывалось влияние на поведение пациентов с использованием их чувства собственного достоинства.

Кузен Эдвардс дал Мэдди книгу мистера Тьюка «Описание ухода» о знаменитом квакерском сумасшедшем доме в Йорке, где впервые вошло в практику гуманное и моральное лечение больных.

Брошюра о Блайтдейле отражала опыт, накопленный кузеном Эдвардсом за восемь лет работы. Согласно его методике, с больными нужно разговаривать, пока они не научатся понимать обращенные к ним слова. С ними нужно общаться вежливо, по-доброму, но обязательно убедить, что условия их содержания зависят исключительно от самоконтроля. Если пациенты вели себя не так, как следует, их наказывали, то есть изолировали.

В полдвенадцатого, когда кузен Эдвардс пошел навестить жену, повсюду в коридорах слышали металлический звук и дикий животный крик. Мэдди понимала, что она отчасти виновата в его наказании, и поэтому, желая как-то поправить ошибку, она попросила служанку показать ей, где находится комната изоляции. Они подошли к лестнице в подвал.

— Третья дверь справа, мисс. Сразу за новой ванной комнатой.

Спускаясь по лестнице, Мэдди обратила внимание, что с каждым поворотом становится тише и тише. Там было холодно, очень чисто, но темно. Третья дверь справа вела в маленькую комнату без окон с деревянным полом и скамьей, прикрепленной к одной из стен.