В кабинете Мария обратила внимание на то, что вместо старого сейфа, разрезанного лучом бластера в ту памятную ночь, стоит новый, более массивный.

– Садись сюда, – он придвинул ей кресло и достал из кармана ключи. Открыв сейф, он вытащил из него чемодан.

– Вот это надо передать твоему бывшему управляющему, – сказал он. – Здесь часть тех денег, которые предназначались для выплаты выкупа за Генриха. Всего двести миллионов.

– Ничего не понимаю! Ведь Генрих мертв!

– Постараюсь объяснить. Генриха, как было обусловлено, передал представителю правительства представитель Движения сопротивления.

– Не понимаю…

– Генрих сел в машину, – продолжал Дик, не обращая внимания на ее крайне удивленный вид. – Потом, на дороге в горах, произошел несчастный случай. Лопнул передний левый скат и машина сорвалась в пропасть. Все это от начала и до конца фиксировалось на видеопленку с вертолета, который сопровождал машину вплоть до аварии. В результате падения машины с высоты в три тысячи футов опознать трупы не представилось возможным. Но на видеопленке эксперты опознали Генриха, когда он шел к машине и садился в нее. Погибли, кроме него, заместитель министра финансов и шофер с двумя охранниками.

– Так эти деньги?..

– Выкуп за Генриха. Часть их мне пришлось израсходовать. Я думаю, ДС ко мне не будет иметь претензии. Видишь ли, я уже говорил, что пришлось исправлять некоторые ваши ошибки. Если бы элита не убедилась в том, что Генрих действительно похищен, то сюда прислали бы опытных криминалистов и тебе уже не удалось бы избежать мнемограммы.

Мария поняла, что Дик ее спас, и с благодарностью дотронулась до его руки.

– Но дело не только в этом, – продолжал Дик, – мне действительно крайне необходимо, чтобы эти деньги попали к ДС и именно к Павлу.

– Но этими деньгами ты усилишь ДС!

– А мне и надо, чтобы оно стало действовать активнее.

– Я опять не пойму. Это же антиправительственная организация. Разве твои убеждения позволяют…

Дик встал с кресла и прошелся по кабинету, затем остановился и стал смотреть на нее. Мария увидела, что глаза его смеются.

– Убеждения, моя милая, идеология и прочая дребедень – это фиговый листок, прикрывающий политику. Когда приходит время действовать, этот фиговый листок снимается, чтобы не мешал. Те же, кто неспособны к действию, а следовательно, к политике, всю жизнь носят такие фиговые листки, прикрывая ими свою политическую импотенцию. Поясню тебе. Чем выше активность ДС, тем шире простор для действий политической полиции, а следовательно, и для меня – ее главы.

– Ты хочешь власти?

– Да! Именно ее! Власть – это та вершина, на которую я хочу взойти!

Он стоял почти вплотную к ней и она вынуждена была, чтобы видеть его лицо, поднять голову. Она попыталась встать, но он положил ей руку на плечо.

– Но зачем она тебе? – спросила Мария, глядя на него снизу вверх. – Ведь ты сам говорил, что человек там абсолютно одинок.

Дик отпустил ее плечо и снова заходил по комнате. Затем приблизился к окну и стал задумчиво рассматривать что-то происходящее во дворе.

Мария встала, тоже подошла к окну. Дворник и двое рабочих деревянными лопатами, обитыми по краям жестью, убирали выпавший за день снег. Тут же крутились две огромные овчарки, которые привез с собой на этот раз Дик. В свете ярко горящих фонарей снег искрился и переливался мерцающим холодным голубым светом.

– В этом году выпало много снега. Ты когда-нибудь ходила на лыжах?

– Когда? Я вообще-то в первый раз побывала за оградой, когда ты нас с Ириной возил к морю.

– Завтра мы совершим прогулку, – пообещал Дик, – а теперь, – он посмотрел на часы, – пора спать.

Он подошел к столу, взял чемодан с деньгами и запер его в сейф.

– Отвечу тебе на твой вопрос. Зачем мне власть? Для того, чтобы иметь возможность изменить реальность. А потом, – он улыбнулся и привлек ее к себе, – я не буду одинок. Вместе со мною будешь ты!

– Ты хочешь изменений?

– Да! Они необходимы, – он отпустил ее и снова заходил по комнате.
– Никто, – продолжал он, – не понимает ситуацию так глубоко, как я, ко мне поступают все сведения о действительном положении вещей. Мы деградируем и деградируем с большим ускорением. Надо ремонтировать всю систему. Мы начали свой путь в XXIII веке, а наша техника сейчас соответствует технике века двадцатого. Если дальше так пойдет, то мы вернемся к бензиновым и паровым двигателям. Мы не стоим на месте. Это не застой, как иногда говорят, а падение. И чем дальше, тем оно скорее происходит.

Мария вспомнила слова Александра. Тот говорил что-то подобное. Но Александр погиб. Погиб, как она знала, именно за такие вот мысли и высказывания. Дик, несомненно, сильная личность, – подумала она.

– Теперь я понимаю, для чего ему нужны деньги.

– Хорошо! – решилась Мария, подходя к нему и беря его за руку.

– Я все понимаю и буду тебе помощницей во всем. Что я должна делать?

– Ты напишешь письмо Дубинину. Напишешь так, чтобы он поверил, что письмо именно от тебя. Напишешь ему также, что у тебя есть к нему важное дело, такое, которое требует встречи. Я позабочусь, чтобы письмо было доставлено ему. Естественно, он не пойдет сюда, так как с полным основанием будет считать, что это ловушка. Тебе придется прибыть на место, указанное им самим. Скорее всего, это будет Западная Канада. Ты полетишь туда вертолетом и передашь ему деньги.