— Дикий он какой-то…

— Так в городе рос да воспитывался… — попытался я оправдаться.

— Оно и видно…

Алиган насупился, но огрызаться не стал.

— Ишь, сопит, чудо заморское, — прошамкал лешак, — не учен, небось, ничему?

— Да нет, кое-чего знает, вот заколдовал сам себя, а теперь расколдоваться не может…

— Эт я и сам вижу, волшба тут человечья, не лесная, она нашему брату, даже заморскому да заморенному такому — все одно — не подходит.

— Помогай дед… Расколдуешь?

— Да, помогите мне, дедушка леший, а я больше человечьей волшбой заниматься не стану! — подал голос, наконец, и Али.

— Ну, мне тебя расколдовать, что два пальца обо…

— Так давай, скорей!

— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — прошамкал дед, потом повернулся ко мне, — оставь мальчонку мне на недельку, потом — забирай, коли захочет!

Через неделю Али возвращаться отказался. Как его расколдовывал старый леший, да учил чему — тоже промолчал. И попросил оставить до конца лета. Что же, оно и к лучшему. Я всегда считал, что летом детям надо жить на природе, подальше от городской пыли. А сейчас приятное с полезным сочеталось — старичок-то Алишку учить взялся, так о лучшем и мечтать не приходится.

30 августа я забрал своего совсем облешавшегося тролля домой. Дед не возражал, кажется, они договорились продолжить обучение следующим летом.

— Ну, как, соскучился по мне? — спросил я воспитанника.

— По тебе? Еще чего! Вот по компьютеру, да по интернету — это да… Очень соскучился!

1999