Я кивнул.

Вот оно, ключевое слово. «Повредит торговле»

Видел я уже такие планеты. Где все, буквально все, посвящено наживе. Где самым страшным словом является «убытки», где этого слова боятся более всего остального, даже более, чем слов «предательство» и «убийство» или, например, «смертный грех». В общем, вполне милая планетка, условия игры на которой лишь чуть-чуть более жестковаты, чем в обычной жизни.

– А где находится эта резиденция?

– Долго объяснять. Выйдешь из космопорта, сунешь одному из ошивающихся возле него аборигенов мелкую монету. Он тебя туда и проводит.

Я посмотрел на звезду центуриона, которую все еще держал в руке.

Почти точный образец тех звезд, которые в стародавние времена на Земле носили стражи порядка. Кажется, их еще называли шерифами. Вроде бы я должен ее прикрепить на грудь.

Ну, это еще успеется.

Сунув звезду в карман, я спросил:

– Стало быть, мне надлежит приступать к исполнению обязанностей?

– Да, прямо сейчас. Сроку тебе – неделя.

Что-то он расщедрился. Целая неделя! Мог запросто дать всего три дня.

– И еще один вопрос. Насколько я знаю, для того чтобы назначить кого-то на должность стража порядка, необходимо одобрение инстанции гораздо более высокой, чем начальник космопорта.

– Ты забываешь, что центурионы инопланетных районов не являются федеральными служащими. Они вольнонаемные, и нанимает их на службу все тот же совет мыслящих инопланетного района. Он же оплачивает их услуги. Так что, как видишь, все в порядке. Могу еще добавить, что, поскольку центурионы не являются федеральными служащими, они не должны проходить обязательное ежегодное сканирование памяти. Теперь – все?

Еще бы. Предельно ясно.

Встав, я спросил:

– Я ухожу?

– Да, уходишь, – сухо сказал начальник космопорта. – Искны проводят тебя до выхода из космопорта. Не забудь заглянуть в общий зал и получить обратно деньги, уплаченные за билет на корабль.

После этого он сделал знак искнам, и те опустили бластеры.

Прежде чем выйти из его кабинета, я остановился возле двери и спросил:

– Может не стоит этого делать?

– Что именно? – полюбопытствовал Ухул.

– Я имею в виду, может, мне не стоит забирать обратно деньги? Насколько я помню, среди стандартных услуг, оказываемых космопортами, есть такая, которая называется «свободный билет». Это когда для клиента на каждом улетающем с планеты корабле бронируется одно место. Кто знает, может быть, мне придется улетать с этой планеты в страшной спешке? Было бы неплохо знать, что я в любом случае смогу это сделать на первом же улетающем корабле.

– Это дорогая услуга…

– Дорогая, – сказал я. – Однако, как я понимаю, твой космопорт продал мне билет на рейс. Потом я не смог этим рейсом воспользоваться, причем не по своей вине, а по вине самого начальника космопорта. Не кажется ли тебе, что я имею право на некоторую компенсацию?

– Хорошо, это справедливо. Для тебя будет открыт «билет со свободной датой». Однако учти, прежде чем его получить, тебе придется раздобыть разрешение председателя совета. Таким образом, улететь с планеты, не выполнив свою часть соглашения, ты не сможешь.

– Вовсе на это и не рассчитывал, – соврал я.

– Другими словами, ты все же надеешься остаться в живых и выполнить свою часть сделки? – в голосе Ухула чувствовался неподдельный интерес.

– Совершенно уверен.

Что еще я мог сказать?

Случалось ли вам когда-нибудь слышать, как кто-то называет тесную, грязную, полуразвалившуюся собачью конуру «Дворцом собаки»? Нет? Мне случалось.

Резиденция центуриона!

Блин! Мне еще раз захотелось дать начальнику космопорта хук. Причем, в этот раз я добавил бы к нему пару хороших ударов по почкам.

Нет, стены этого дома не грозили через пару минут обрушиться. И штукатурка не сыпалась с потолка. И водопроводные трубы не проржавели настолько, что, подходя к ним, ближе чем на два метра, следовало задерживать дыхание, для того чтобы не устроить вселенского потопа.

Этого, безусловно, не было. Все остальное – в полном ассортименте.

Сама «резиденция» представляла собой крошечный, одноэтажный кирпичный домишко, в котором было всего три комнаты. В одной находилась, так сказать, приемная. Это была самая большая комната в доме. Ее разделял пополам деревянный, крашенный красной, почти полностью облупившейся краской барьер, за которым, на постаменте восседал Мараск – помощник центуриона. Потом была комната, в которой стояло оборудование. Картотека, состоящая из пары сотен пожелтевших от времени и, несомненно устаревших карточек с данными на обитателей инопланетного района, аппарат связи, в котором я опознал устаревшую бормоталку, ветхий комп, собранный еще видимо, при царе Горохе, и кое-какое другое оборудование, давным-давно уже повсюду вышедшее из обихода. Последняя комната была спальней. В ней – минимум мебели, куда входила металлическая кровать с медными шишечками на спинках, плоским как блин матрацем, надувной подушкой и засаленным одеялом. Еще в спальне находился оружейный сейф. И конечно, он не был заперт. Почему – я понял, едва отрыв его. В сейфе лежал широкий ремень с большой пряжкой, а также какая-то массивная штуковина в кожаном чехле. Потратив пару минут, я наконец вспомнил, что это такое.

Ничем иным, кроме как револьвером, она быть не могла. А чехол назывался – кобура. Что-то подобное я видел в одном музее на планете безумных историков, в который забрел, для того чтобы скоротать оставшееся до рейса очередного «челнока» время. Я вспомнил даже, как эту штука называлась.

«Кольт»! Точно, именно так – «кольт». Припомнив таблицу, висевшую в музее рядом с этим оружием, я определил, что оно заряжено. Еще раз внимательно осмотрев сейф, я нашел на его нижней полке коробку патронов и кибермедика, исправного, но, естественно, далеко не нового.