Еще чего! Никуда он не уйдет, пока не скажет все, что должен сказать.

— Я хочу извиниться перед вами. Я был вне себя от гнева.

— Что, кто-то осмелился ослушаться? — холодно спросила женщина.

Лукас не поверил собственным ушам: эта строптивица явно бросала ему вызов. А он-то настроился загладить свою вину! Его, как истинного джентльмена, мучила совесть, что он расстроил ее, может даже, довел до слез. Но ее холодность и вызывающий тон отбили у него всякую охоту каяться.

— Нет, — процедил Лукас сквозь зубы. — Но ваше поведение оставляло желать лучшего!

Она гордо вздернула подбородок.

— Мое поведение было безупречно.

— Вот как? Вы оставили меня посреди танцплощадки в глупейшем положении! — Он сжал кулаки и попытался взглянуть на нее сверху вниз, но это у него плохо получилось: он был лишь чуть-чуть выше ее.

— Женщина имеет право выбирать, с кем ей сидеть за столом, — возразила Сюзанна.

— Если б вы не ушли, я бы не завелся.

— И решили отомстить мне? Что ж, своей цели вы достигли, мистер Бойд!

Ее слова заставили Лукаса втянуть голову в плечи, будто Сюзанна ударила его.

— Что вы! У меня и в мыслях не было обидеть вас! Поверьте мне. Абби все допытывалась, чем я расстроил вас. Я в самом деле вас расстроил?

— Никому не хочется, чтобы о нем судачили, мистер Бойд.

— А до этого? Когда мы танцевали? Абби сказала, что я расстроил вас. — Он внимательно вглядывался в ее лицо, стараясь понять, что она чувствует. Губы у нее слегка дрожали. Если бы он так внимательно не всматривался, он никогда бы не заметил, какие они у нее мягкие и чувственные.

Сюзанна смотрела куда-то вдаль поверх его плеча.

— Я расстроилась, что высказала такое грубое предположение о вашей жене. У меня даже в мыслях не было сказать что-то обидное о ней или о вашем браке. Абби заметила, что я расстроена, и по-своему объяснила это. — Подняв на него карие глаза, Сюзанна тихо проговорила: — Простите, я была неправа.

Этого он никак не ожидал. По своему опыту Лукас знал, что женщинам нравится, когда мужчина признает себя виноватым. Но чтобы они сами признавали свою вину — нет, такого он не помнил. Ему показалось, что напряжение немного спадает.

— Благодарю вас, Сюзанна. Наверное, сегодня вечером мы оба оказались очень неуклюжи в манере общения. Не знаю, что ответить на ваше извинение, у меня в жизни никогда не было ни чего подобного. Он попытался улыбнуться, надеясь, что и она улыбнется в ответ.

Однако этого не произошло.

— Теперь, когда наш разговор закончен, не могли бы вы отойти от моей машины, чтобы я могла сесть за руль? — Он даже не знал, какое у нее при этом выражение лица, потому что она больше не поднимала глаз.

— Хорошо, медленно произнес он, пристально глядя на нее. — Но я думаю, что наш разговор еще не кончен.

В ответ Сюзанна вскинула на него тревожный взгляд карих глаз.

— Что вы хотите этим сказать? Нам больше не о чем разговаривать.

— Нет. Мы должны решить, как нам быть стой оплошностью, что я сегодня допустил. — Лукас скрестил руки на груди с таким видом, словно собирался простоять так хоть до следующего столетия.

«Неспроста же она извинилась передо мной, — думал Лукас, — может, она все-таки сменила гнев на милость?»

— Не надо ничего предпринимать, мистер Бойд. Абсолютно ничего! — услышал он решительный ответ.

— Может, вам стоит называть меня просто Лукасом? Раз уж все решили, что мы с вами спим вместе, глупо обращаться друг к другу так официально.

Сюзанна вздохнула.

— Тем больше причин сохранять дистанцию. И нам не нужно встречаться. Все должно оставаться как прежде, словно ничего не случилось. Вы больше не приходите ко мне в библиотеку, а я не стану и близко подходить к вашему ранчо. Видите, вопрос исчерпан.

Почесав в затылке, Лукас спросил:

— Вы еще не отказались от мысли завести ребенка?

— Конечно, нет!

— Представляете? Люди решат, что ребенок от меня. — На этот раз ему удалось перехватить ее взгляд, и он выжидал, как она отнесется к его словам.

— Если... если мы будем все отрицать, если нас не будут видеть вместе, я уверена, слухи прекратятся...

Губы у нее снова задрожали, и ему захотелось потрогать их, убедиться, что на ощупь они такие же мягкие, как казались на взгляд.