– В Суссексе?

– Нет, я не говорю, что она была там. Это был словно… сон наяву. Шла служба, и я пела псалмы, когда вдруг увидела ее позади толпы. Она бежала ко мне с вытянутыми руками. – Забыв о разорванном на груди платье, Мэри распростерла руки. – Она звала меня, умоляя спасти ее.

Сцепив руки за спиной, герцог расхаживал по гостиной, то выходя на свет, то исчезая в полутьме.

– Вы совершенно уверены, что не попробовали вина, предназначенного для причащения?

– О, вы… вы негодяй! – Мэри сердито запахнула на себе полы его сюртука. – Вы не желаете замечать ничего, что не вписывается в ваше ограниченное представление о мире.

– А ваш отец, конечно, одобряет ваши заблуждения?

Усилием воли Мэри подавила свое раздражение.

– Нет, не одобряет. Он называет это происками лукавого. Но по крайней мере он верит мне.

Адам несколько минут молчал, и она ощущала обжигающую силу его пристального взгляда.

– Хорошо, – сказал он, – убедите меня. Найдите Джозефин.

– Я не могу, – прошептала Мэри. – Я пробовала снова и снова, но получила всего одно слабое послание. Но мне удалось увидеть несколько ее воспоминаний, когда она была в Лондоне и звала меня. – «А я не ответила», – с тоской подумала она.

Адам вновь зашагал по комнате.

– Поясните.

– Один раз я видела Джо в зеленом платье и в ожерелье из изумрудов. Она поднималась по ступеням вашего особняка. Я думаю… это, наверное, было тогда, когда лорд Сирил привез ее познакомиться с вашей семьей.

– Обедайя мог рассказать вам, как она была одета в тот день.

– В другой раз я видела вашего брата, лежащего на полу. Из его головы текла кровь. И потом…

– Что «потом»?

– Мужчина бросился на нее из темноты. Она закричала, но он заткнул ей рот кляпом.

Адам резко повернулся к ней.

– Опишите его.

– Я… вернее, она не разглядела его. Но это доказывает, что ее похитили.

– Это доказывает, что вам снился сон.

От его бесконечного хождения по комнате у Мэри закружилась голова. Она судорожно вздохнула.

– Всего несколько мгновений назад я видела сестру в театре. Какой-то мужчина следил за ней.

– Что за мужчина?

Она бессильно пожала плечами:

– Не знаю. Того, кто хотел прекратить ее отношения с лордом Сирилом. Возможно, потому, что сам хотел за ней ухаживать. – Мэри сжала пальцы в кулаки. – Мне кажется, она боялась его.

Герцог обжег ее взглядом, и жаркая волна обдала ее. Она таяла от одного его взгляда, как тает снежинка на теплой коже.

Теплая кожа. А что, если бы она прикоснулась кончиками пальцев к его обнаженной груди, чтобы посмотреть какая она – мягкая или твердая, грубая или нежная? Ей хотелось, чтобы ее руки знакомились с его телом, скользя все ниже и ниже. Голова у нее закружилась от этих мыслей. Мэри не узнавала себя. Нет, должно быть, это все из-за вина.

– Вы его не разглядели?

– Кого?

– Мужчину в театре?

Мэри сосредоточилась.

– Там было темно. Он сидел в собственной ложе. Но у него были голубые глаза. Я уверена в этом. – Мэри щелкнула пальцами. – Ни один из мужчин, побывавших сегодня здесь, не был голубоглазым. Это означает, что мы не нашли настоящего похитителя.

– Мы это и так уже поняли.

Его холодный тон разозлил Мэри.

– Вы что, не понимаете? Это же важная зацепка.

– Ну тогда я должен посоветовать сыщикам арестовать всех голубоглазых джентльменов. Включая и меня.

– Вы шутите?

– Конечно, шучу. – Адам приблизился к ней. – Вы ведь и сами понимаете нелепость ситуации. Я ведь не могу сказать судье, что вы выудили эту зацепку из видения.

Нет, его невозможно убедить, разочарованно думала Мэри. Она обнажила перед ним душу, а он все равно насмехается над ней.

Он дернул за бархатный шнурок колокольчика, и тут же появился лакей. Отдав распоряжения, Адам повернулся к Мэри.

– Я отвезу вас в дом вашей сестры. Хороший сон поможет вам избавиться от этих фантазий.

Она скрестила руки на груди.

– Я не хочу спать.

Он снова приподнял бровь, что ужасно раздражало Мэри.

– Госпожа Мэри, сама горячность и своенравность, что вывело вас из себя на этот раз?

Он думает, что только он такой умный. Ну да ладно. И Мэри тут же парировала:

– Светские щеголи, стареющие распутники и сомневающиеся герцоги.

Тут и вторая его бровь взлетела, и Мэри почувствовала непозволительное ей удовлетворение при виде его удивления. Потом он откинул голову и второй раз за этот вечер рассмеялся.