– Он закрыл меня на ключ, - сказала она, плача.
– Он запирает меня каждый раз, когда я говорю «нет».

Ее переполняли страх, гнев и отвращение. Гели откровенно рассказала мне о странных предложениях, которыми дядя изводил ее.

Я знал все о патологических пристрастиях Гитлера. Как и все посвященные в его дела, я слышал во всех подробностях рассказ о тех странных вещах, которые, по словам фрейлейн Гофман, Гитлер принуждал ее делать. Однако я искренне полагал, что дочь фотографа - немного истеричка, и откровенно смеялся над ее словами. Но Гели, ничего не знавшая об этом любовном приключении своего дяди, слово в слово повторяла историю, в которую почти невозможно было поверить.

Что я мог сказать? И какой совет я мог дать Гели?

Едва начав откровенные признания, она уже не могла остановиться. Дядя держал ее в полной изоляции. Ей не разрешалось видеться с мужчинами. Однажды вечером, буквально сходя с ума от такого обращения, она уступила настойчивым домогательствам шофера Гитлера Эмиля Мориса. Своей реакцией Гитлер удивил их обоих.

Гели подслушала разговор между этими двумя мужчинами, перед которыми она испытывала благоговейный ужас.

– Ноги твоей больше не будет в этом доме!

– Если ты уволишь меня, то вся эта история попадет на страницы газет!

Шантаж принес свои плоды. Эмиль Морис стал богаче на двадцать тысяч марок и открыл в Мюнхене часовую мастерскую.

Все это было чрезвычайно омерзительно, и я не находил слов, чтобы успокоить эту девушку, которая, не будь она совращена в столь юном возрасте, могла в будущем стать идеальной женой и матерью.

Бедная Гели! Я почти не видел ее больше. Вскоре произошел мой окончательный разрыв с Гитлером. Она погибла при загадочных обстоятельствах в 1931 году. Я долго не знал ужасных подробностей случившегося.

Получив таким образом возможность приподнять завесу тайны над одной из сторон личной жизни Гитлера и зная теперь о его неспособности нормально любить и о тех чудовищных методах получения удовольствия, которыми он компенсировал эту неспособность, я не испытывал более никакого благоговения перед псевдоаскетизмом Гитлера. Несмотря на мои «вакхические» идеи, я всегда с уважением относился к высокой морали.

Гитлер - человек крайностей в жизни, и в любви его бросало в крайности. Все его настоящие друзья были выходцами с самого «дна» - грязного и отвратительного мира. Порядочных людей, которые могли бы его поддержать, Гитлер постоянно отталкивал своими взглядами и действиями.

Людендорф порвал с ним. Пенер отрекся от него. Капитан Гельмут фон Мюкке, командир фрайкора «Эмден» и депутат партийной фракции, отказался идти с ним до конца. Когда же находились несогласные среди стойких сторонников фюрера, подобные моему брату Грегору, то в какой-то момент они становились неудобными фигурами и устранялись физически.

Сейчас Гитлер окружен не друзьями, а сообщниками, злобными и извращенными существами, слепыми и подлыми инструментами его деяний. В их числе абсолютно беспринципный Макс Аманн, директор издательства «Эхер Ферлаг» и издатель «Фёлькишер беобахтер»; Генрих Гофман, заработавший состояние, продав свою дочь Адольфу; бывший шофер Эмиль Морис, который стал одним из вождей чернорубашечников и запятнал себя кровавыми преступлениями ночью 30 июня. Одним из самых подлых приспешников Гитлера является Кристиан Вебер, сутенер, который работал вышибалой в грязном мюнхенском ресторанчике «У Донисла». И этого человека Гитлер принимает каждый день и советуется с ним. Вебер - единственный человек, помимо Гофмана, могущий войти к нему без доклада. Существует фотография, на которой это гориллоподобное существо стоит рядом с Гитлером на аэродроме; она производит устрашающее впечатление. Для хозяина Германии он выполняет ту же работу, что и для Донисла, не гнушаясь теми же методами. У бывших младших сотрудников полиции Шауба, Юлиуса Шрека и Вильгельма Брюкнера еще сохранились какие-то представления о порядочности, но они - безличный довесок в этой банде закоренелых мошенников.

Привилегия обращаться к Гитлеру на «ты» принадлежит исключительно узкой группе закадычных друзей. Всего несколько человек называют Гитлера Ади, панибратски шлепают его по плечу и даже рассказывают в его присутствии непристойные истории. Гитлер любит эту компанию, поскольку она подтверждает его глубокое внутреннее убеждение, что человек по своей сути - существо низкое и подлое.

Уверенность в этом никогда не покидает его. И хотя он не любит читать, так как чтение утомляет его, показательно, что он хорошо знает Макиавелли и «Анти-Макиавелли» Фридриха Великого. Гитлер - горячий поклонник знаменитого флорентийца и постоянно ссылается на него, чтобы оправдать свои преступления и предательские поступки.

Однажды мы спорили с ним о Макиавелли, когда он пришел на завтрак в дом моих родителей в Динкельсбюле, маленьком городке во Франконии, где родилась моя мать. Моя семья переехала туда после того, как отец ушел в отставку.

Макиавелли, по моему глубокому убеждению (и я старался объяснить это Гитлеру), жил в эпоху, когда религия и политика были неразделимы. Добро и зло беспощадно противопоставлялись друг другу. Сейчас же все обстоит иначе. Религия принадлежит священникам, политика же перешла в сферу общественных, мирских интересов. Сегодня человек может быть злым и добрым одновременно.

– Человек зол по своей природе, - ответил Гитлер.
– Он подчиняется только силе. Допустимы любые методы для управления им. Ты должен лгать, предавать и даже убивать, если этого требуют политические интересы.

– Я допускаю, что убийство и предательство могут быть допустимы в политике; но что случится с вами, раз уж, как вы говорите, человек - изначально испорченное существо? Не поступят ли они с вами так же - предадут и убьют?

Он мгновенно прекратил дискуссию, как поступал всегда, когда предмет разговора оказывался за пределами его понимания, и сказал вполне откровенно: