Тысячи зевак собрались посмотреть на пожар. Здание было окружено полицией. Из огромной дыры в стеклянном куполе наружу вырывались языки пламени. И тут на сцене появились Геринг и Геббельс, произнося исторические речи. Они уже все знают о происшедшей катастрофе; вся глубина вины коммунистов - открытая книга для них.

Я был на станции Анхальт, когда увидел на небе отблески пламени. Я спросил у таксиста, что случилось.

«Наци подожгли Рейхстаг», - равнодушно ответил он.

Вероятно, две трети немцев догадывались, кто в действительности совершил это преступление. Ну и что это изменило?

На следующий день, 28 февраля, дряхлый президент Гинденбург, который был уже не в состоянии принимать решения самостоятельно, подписал декрет «в защиту народа и государства».

Официальная версия гласила, что «Гитлер спас Германию от большевизма».

Фактически же Гинденбург лично подвел законные основания под гитлеровский террор и диктатуру.

По всей стране, как по команде, прокатилась волна гитлеровского террора. Я понимал всю серьезность нашего положения. Преследования начинали приобретать легальную форму и опирались на всю мощь карательной машины государства. Тюрьма, пытки и смерть ожидали тех, кто попадал в цепкие лапы гестапо.

Мы предвидели возможность подобного поворота событий, и среди нас не было дезертиров. Мы решили продолжать борьбу и делали все, что было в наших силах.

4 декабря 1932-го деятельность «Черного фронта» попала под запрет, а все наши газеты были закрыты. Таким образом, еще до прихода Гитлера к власти нас вынудили работать в подполье. С началом нелегальной работы мы оказались вне закона и были объявлены врагами государства.

Мы заранее приняли некоторые меры предосторожности: вывезли из столицы документы и оружие и в течение нескольких недель занимались реорганизацией нашей работы в провинции.

До 27 февраля 1933-го не происходило ничего необычного.

Но после поджога Рейхстага у меня уже не было никаких сомнений, что вскоре последуют жесточайшие репрессии. Я слишком хорошо знал Адольфа Гитлера. Той же ночью я собрался и на рассвете отправился в небольшой курортный город в Тюрингии, в котором располагалась наша новая штаб-квартира.

Мой прогноз оказался абсолютно точным. В день моего отъезда гестапо, усиленное отрядами полиции Геринга, захватило все покинутые нами помещения. Хотя люди Гиммлера и Геринга перевернули все вверх дном, они не нашли ничего стоящего и устроили настоящий погром, выплескивая наружу накопившуюся злобу. Жертвами их налета стали сторож и человек, который прикрывал наш отъезд. Оба они были схвачены и отправлены в концлагерь Ораниенбург.

В течение недели в Берлине были арестованы сотни членов «Черного фронта». Волна арестов прокатилась и по провинциям, за исключением Баварии и Южной Германии, так как родину национал-социализма Гитлер прибрал к рукам на шесть недель позже, чем завоевал Пруссию.

Два месяца я тайно работал в Тюрингии, руководя оттуда своими сторонниками. Однажды утром зазвонил телефон. Член «Черного фронта», которому -удалось проникнуть в гестапо, хотел поговорить со мною немедленно.

– Мне угрожает опасность?
– спросил я.

– Да. «X» рассказал под пыткой в Ораниенбурге, где ты скрываешься.

Я немедленно отправился в гостиницу, находившуюся в нескольких милях отсюда. У меня там были друзья, у которых я и провел ночь.

В пять утра в близлежащем лесу меня ждала машина. За рулем сидел наш человек, переодетый штурмовиком.

– В Мюнхен, и как можно быстрее!
– сказал я.

Не успели мы проехать и тридцати миль, как услышали знакомый звук полицейской сирены, и машина берлинской полиции на большой скорости перегнала нас. Я увидел, что в машине сидят несколько эсэсовцев.

– Это за нами?
– спросил мой водитель.

– Не знаю, поехали скорее!

В Баварию вела всего одна дорога, и через семнадцать-восемнадцать миль мы увидели эсэсовскую машину, стоящую на обочине дороги.

– На этот раз это точно за нами, - пробормотал я.

– Мне остановиться?

– Нет, их слишком много, и лучше с ними не связываться.

К моему огромному удивлению, эсэсовцы не пытались нас остановить. Несколько часов они ехали за нами. Время от времени полицейская машина обходила нас, потом вновь уступала нам дорогу, а в конце концов бесследно исчезла.

Мы очень быстро добрались до маленького баварского городка Айнштадт. Я вздохнул с облегчением.

– Слава Богу, мы в Баварии. Останавливайся, здесь они не посмеют тронуть нас. Я пойду и предупрежу жену о своем приезде.

Каково же было мое удивление, когда, выходя из почтамта, я увидел толпу баварцев, вооруженных дубинками и железными прутьями. Они осыпали угрозами восьмерых эсэсовцев, окруживших здание.

– Грязные пруссаки!
– кричали они.
– Убирайтесь в ваш вонючий Берлин и оставайтесь там!