Но полиция не слишком налегала на расследование. Не было сделано ни одной попытки установить связь между англичанами и мной, между ними и Эльсером, между Эльсером и мной, хотя от верных последователей Гитлера требовалось поверить в такое толкование фактов.

Еще более возмутительными были выдумки Гиммлера о подготовке плана убийства. Вышеупомянутый Эльсер, ранее неизвестный и, согласно утверждению полиции, никогда не судимый за какую-либо политическую деятельность или подозрительные связи, работал над планом покушения в течение нескольких лет, над приготовлениями - несколько месяцев, а над фактическим осуществлением преступления - в течение нескольких дней, без помощника, без мер предосторожности, не опасаясь быть разоблаченным. Нормальный человеческий ум может многое почерпнуть в официальном полицейском отчете о событиях от 21 ноября 1939 года: «Планирование (!) преступления началось приблизительно в октябре 1938 года. В августе (!!) 1939 года было изготовлено взрывное устройство. Груз взрывчатого вещества был заложен за семь дней до празднования в пивном подвальчике. Шестью днями прежде этого срока Эльсер попытался установить детонатор во взрывном устройстве. Ему не удалось этого сделать. Не удалось ему это и за пять ночей до начала празднования, и попытки были оставлены. Но шанс установить взрыватель представился Эль-серу за три ночи до начала празднования».

Расслабьтесь на минуту, чтобы испытать ни с чем не сравнимое удивление. Удивитесь гениальности и настойчивости этого трудолюбивого, как пчелка, убийцы и в не меньшей степени неописуемой расхлябанности гитлеровской полиции, особенно гестапо, позволившего всему этому совершаться в течение многих дней, месяцев, а то и года.

Но этот Эльсер является не только маленькой пчелкой трудолюбия, но также и львом по своей храбрости. Давайте послушаем дальше официальное заявление полиции:

«После этого преступник скрылся, чтобы отправиться через Штутгарт на встречу с людьми, которые поручили ему совершить покушение и ожидали его в Швейцарии. (Заметьте, что по некоей не названной в отчете причине он не отправился туда.) По той или иной причине Эльсер вернулся в Мюнхен(!) в полдень 7 ноября. В ночь с 7 на 8 ноября ему вновь удалось проникнуть в пивной подвальчик, чтобы послушать тикание часового механизма. Уже ранее Эльсер позаботился о том, чтобы заглушить шум, но в ту ночь он зачем-то повторно проверил свою работу. Утром 8 ноября он позавтракал в доме неподалеку от Изарских ворот и на поезде отправился через Ульм к границе. В течение ночи с 8 на 9 ноября (заметьте, что это происходило спустя многие часы после покушения на жизнь Гитлера) он попытался пересечь швейцарскую границу вблизи Констанцы. Но общая тревога, поднятая тем временем (!), сделала переход невозможным и привела к его аресту».

Это действительно уж слишком!!! Я не видел в жизни и никогда не читал в криминальных романах о подобной личности, обладающей такой огромной настойчивостью, скрытностью, безрассудной храбростью, любопытством, жаждой испытывать судьбу и не сравнимой ни с чем глупостью, как это создание Генриха Гиммлера по имени Георг Эльсер. Почему, в конце концов, глупый горе-убийца не отправился в Констанцу до завтрака? Почему он попытался пересечь границу вечером после объявления общей тревоги?

Но, в конце концов, к чему мучиться догадками! Геббельс, вне всякого сомнения, раскроет эту тайну в подходящее время - но он должен набраться больше опыта, быть более искусным автором для сочинения текста следующего полицейского доклада,

Неудивительно, что немцы отказываются верить россказням Гиммлера, и практически все они были убеждены, что «убийство в Мюнхене» было не чем иным, как работой гестапо. Вот, по крайней мере, то, что очевидно:

1) Если бы попытка покушения была настоящей, пресса и радио Гитлера должны были бы сохранять ее в строжайшей тайне, чтобы не подавать населению плохой пример и не давать возможности иностранцам взглянуть на работу карательной системы изнутри. Я знаю из собственного опыта, что так поступали и с другими делами.

2) Если бы попытка покушения была настоящей, все ответственные руководители германской полиции, прежде всего президент полицейского департамента Мюнхена, шеф гестапо Рейнхард Гейдрих и глава полиции Германии Гиммлер должны были бы угодить в отставку. Иными словами, они должны были бы быть немедленно расстреляны - и это было бы вполне справедливо.

3) Если бы попытка была настоящей, все видные вожди партии, а среди них и видные участники этой особой встречи, не отсутствовали бы поголовно в зале в тот момент, когда произошел взрыв. Здесь пахнет не волей небес (Himmel), а скорее золей Гиммлера (Himmler)!

Следующая прямая информация еще более подтверждает очевидное:

1) Ни разу гестапо не отважилось утверждать то, что Эльсер знал меня или я его, что он был или является членом «Черного фронта» или что он получил от меня хотя бы одну записку, хотя бы один письменный или устный приказ.

2) Партийным вождям, сразу же по окончании речи Гитлера, было приказано сопровождать его к поезду - это не только противоречило традиции, но и явилось прямым оскорблением простых ветеранов партии, надеявшихся на дружеское времяпрепровождение в общей компании, как это было прежде.

3) Уже во второй половине дня 8 ноября мюнхенские госпитали получили специальный приказ, отдававшийся в случае критического положения, в котором врачам было запрещено уходить с работы.

4) В течение нескольких недель до «убийства» зал, где произошел взрыв, охранялся по приказу партии ротами швейцарских солдат.

5) В штабе партии состоялась встреча между Гессом и Гиммлером. Гесс потребовал, чтобы не было никаких человеческих жертв, на что Гиммлер ответил, что в таком случае ни внутри страны, ни за границей никто не поверит в подлинность попытки покушения, и результат будет нулевым.

Эти аргументы убедительно доказывают, что «покушение» являлось делом рук гестапо, вторым «поджогом» рейхстага, на опыте которого гестаповцы убедились, что умнее было вовсе не затевать никакого судебного разбирательства.

Понимание того, что «убийство» являлось громкой провокацией, объясняет и его значение, и то, каково было намерение его организаторов. Оно должно было разжечь стихийный гнев народа, чтобы психологически подготовить его к запланированному Гитлером нападению на Голландию и представить эту агрессию как справедливый и необходимый акт защиты против «преступной» Англии, которая не чурается сотрудничать с крупными и мелкими предателями внутри Германии, чтобы угрожать священной особе фюрера.