– Нет, конечно нет, – быстро возразила я.

– Не понимаю, как ты ухитряешься влипать в одну ужасную историю за другой, да еще с такой скоростью. Но выходит, что это так. Впредь без разрешения не смей никуда ходить, никаких вечеринок, никаких свиданий, никаких дорогих обедов, ничего. Понятно?

Я подавила слезы. Защищаться было бесполезно. Все, что доходило до ее понимания, это то, как она была опозорена.

– Да, мама.

– Твой отец еще не знает о случившемся. Я расскажу ему об этом, когда он вернется и я сама немного успокоюсь. Иди наверх и оставайся в своей комнате до обеда.

Я вышла из кабинета и пошла наверх, чувствуя себя какой-то оцепенелой. Будто теперь уже было все равно. Пусть делает со мной все, что хочет. Не имеет значения.

По пути в свою комнату Жизель остановилась у моей двери. Она сверкнула самодовольной улыбкой, но я не сказала ей ни слова. В этот вечер у нас был самый спокойный обед со времени моего приезда. Отец был подавлен разочарованием и гневом Дафны. Я старалась не встречаться с ним глазами и была рада, когда Жизель и мне разрешили уйти. Сестра не могла дождаться, когда доберется до телефона, чтобы разнести новости о том, что произошло.

В эту ночь я заснула, думая о Маме Диди, змее и ленте. Как мне хотелось, чтобы в этом был какой-то смысл. Так сильно было мое желание мести.

Но два дня спустя я пожалела об этом.

На следующее утро я была сама не своя. Когда я шла завтракать, мое сердце глухо стучало, а ноги будто сами по себе скользили по коридорам и лестницам. Мартин заехал за Жизель, чтобы отвезти ее в школу, но сестра не пригласила меня присоединиться к ним, да я и сама не хотела этого. Бо должен был явиться в школу вместе с родителями, поэтому я просто отправилась в школу пешком, похожая на сомнамбулу – взгляд устремлен вперед, глаза не видят ничего, что творится вокруг.

Придя в школу, я почувствовала себя отверженной. Даже Муки боялась общаться со мной и не встретила меня, как обычно, у шкафчика в раздевалке, чтобы поболтать о домашних заданиях и телевизионных передачах. Во всей этой истории жертвой оказалась я. Я была поставлена в ужасающе неловкое положение, но никому, видимо, не было меня жаль. Как будто я подхватила какую-то ужасную заразную болезнь, и люди, вместо того чтобы беспокоиться за меня, опасались за себя.

Позже днем я столкнулась с Бо, мчащимся по коридору в свой класс. Он и его родители уже побывали у доктора Сторма.

– Я на испытании, – сказал Бо нахмурясь. – Если выкину еще что-нибудь или нарушу хоть самое незначительное школьное правило, меня отстранят от занятий и вышвырнут из бейсбольной команды.

– Мне очень жаль, Бо, я не хотела, чтобы у тебя были неприятности.

– Все нормально. Мне было противно то, что они с тобой сделали, – проговорил он и опустил вниз глаза. Я догадалась, что последует за этим. – Мне пришлось обещать родителям, что некоторое время я не буду встречаться с тобой. Но это обещание я выполнять не намерен, – добавил он, и его красивые голубые глаза вспыхнули от возмущения и гнева.

– Нет, Бо. Делай то, что они требуют. Ты только наживешь еще больше неприятностей, и во всем обвинят снова меня. Пусть пройдет некоторое время.

– Это несправедливо, – жалобно возразил он.

– Что справедливо, а что нет, очевидно, не имеет значения, особенно если это касается репутации богатого креола, – с горечью сказала я. Бо кивнул головой.

Прозвучал звонок на следующий урок.

– Мне лучше не опаздывать на занятия, – проговорил парень.

– Мне тоже. – Я двинулась прочь.

– Я позвоню тебе, – крикнул Бо, но я не обернулась. Я не хотела, чтобы он видел на моих глазах слезы. Я подавила рыдание, сделала глубокий вдох и отправилась на следующий урок. На всех занятиях я сидела тихо, делала записи и отвечала на вопросы, только когда меня спрашивали. После окончания каждого урока, когда отпускали класс, я задерживалась, пока не выйдут все ученики, и выходила из кабинета в одиночестве.

Самым трудным временем был ленч. Никто не проявил желания сесть со мной за один стол, и, когда я нашла место, соседи пересели за другой стол. Бо сидел со своими бейсболистами, а Жизель – с обычными своими друзьями. Я знала, что все поглядывали в мою сторону, но старалась не встречаться с их взглядами.

Муки в конце концов осмелела и решилась заговорить со мной, но лучше бы она этого не делала – она лишь еще больше меня расстроила.

– Все думают, что ты специально сделала стриптиз. Скажи, это правда, что ты дружишь с проституткой? – быстро спросила она. Горячая волна краски залила мое лицо.

– Во-первых, я не делала никакого стриптиза, а во-вторых, я не дружу с проституткой. Девчонки и ребята, которые подстроили эту идиотскую шутку, просто распространяют сплетни, чтобы скрыть собственную вину. Муки, я думала, уж ты-то в состоянии это понять, – резко закончила я.