Огромный двуручный меч Никкера работал как серп, сметая врагов со стены. Вжи-ик! И слева от барона никого нет. Вжи-ик! И справа от Никкера уже пусто. Идущие за ним солдаты рогатками опрокидывали лестницы и добивали раненых лысых — только мёртвыми те не способны были причинить вред. Мёртвых врагов сбрасывали вниз, на лёд рва, и лёд под тяжестью мёртвых тел ломался, образуя новую полынью, которая и принимала тела на упокой. Атака заканчивалась, когда валилась последняя лестница: лысые отходили на опушку леса и скрывались между деревьев, а на открытом пространстве изредка показывались одни только конные разъезды — как доказательство того, что осада не снята, и через день надо ждать следующей атаки.

— Так мы скоро завалим телами ров доверху, и они подтащат тараны — стены ломать, — Никкер сплюнул сквозь забрало шлема кровавой слюной: прикусил язык в горячке боя. — Измором нас не возьмут — припасов на полгода осады хватит… А стены проломят — нам не устоять…

Королевский советник Арнем, которому адресовал свои слова раттанарский посланник, не ответил. Выронив меч, он опустился на колени и прислонился плечом к зубцу стены.

— Нет! Только не это! — Никкер подхватил советника на руки и бегом спустился в город. — Лекаря сюда, быстро! Всех лекарей, что есть! Всех магов, что есть! Мне дважды повторять?

Дважды повторять барон не умел: горячего нрава, он сразу кидался в драку, и хайдамарцы не раз наблюдали буйство этого гиганта. Если был во хмелю, то и вовсе удержу не знал. Как, за какие заслуги, оказался барон среди дипломатов на посту посланника при дворе хайдамарского короля, и чем руководствовался министр иностранных дел Раттанара, барон Инувик, утверждая это назначение — было пока ещё тайной. Может, причина крылась в какой-то небольшой обиде Фирсоффа на Хайдамар — шутливая месть за лёгкую досаду раттанарского короля. Может, иная, какая причина — Инувик хорошо умел подбирать персонал своей службы, и ничего не делал просто так… Тем не менее, пребывание этого драчуна и пьяницы в роли посланника в Хайдамаре было фактом, как и нота о недопустимом поведении дипломата, направленная Фирсоффу Раттанарскому незадолго до гибели королей.

Но и на буяна была управа — Мальва, старшая дочь королевского советника Арнема. Одного слова, одного взгляда Мальвы хватало, чтобы превратить пьяного драчуна в тихую овечку. И издевательский поединок между Никкером и Арнемом случился именно из-за синих глаз девушки. Посланник имел неосторожность, не выяснив даже предварительного на то согласия у самой Мальвы, просить её руки. Арнем, не задумываясь, отказал: какой отец отдаст любимое дитя в руки плохо управляемого безобразника — репутация Никкера совсем не годилась для жениховства.

Оскорблённый в лучших своих чувствах и униженный отказом, барон напился до поросячьего визга, до полного умопомрачения, после чего затеял один из своих дебошей. Увлекшись потасовкой, не сдержался — ударил советника. Тут же и сообразил, что сделал себе только хуже, но от поединка отказаться не посмел, превратив смертный бой в весёлую для себя забаву, и прекратил его сам, нанеся ранение советнику в ягодицу. Рана не тяжёлая, но жутко неудобная, приковала советника к постели, и на Совет Королей в Аквиннар он ехать, по состоянию здоровья, не смог, оставшись высшей властью в королевстве до возвращения короля.

Гибель королей сделала его правителем Хайдамара, и начавшуюся в городе смуту Арнем прекратил твёрдой рукой, перевешав всех пойманных агитаторов Разрушителя. Посильную помощь ему в этом оказал от всеобщей беды протрезвевший буян Никкер. Как бы там ни было прежде, но огромный двуручный меч посланника исправно делал своё дело с первого же дня осады, когда таинственный Человек без Лица потребовал через одного из мятежных баронов сдачи столицы под власть наместника Разрушителя.

Если советник Арнем был душой обороны города, то барон Никкер — её мозгом, полководцем эту оборону возглавившим. Но он был чужак, и вся его военная власть держалась на одном только разрешении Арнема — солдата неумелого, но политика опытного. Смерть Арнема была равносильна гибели Никкера — и в том, и в другом случае города было не удержать.

Раненого Арнема подхватили, на устеленных соломой санях увезли в баронский особняк, куда Никкера не пустила Мальва, и все лекарские силы Хайдамара: маги, травники, жрицы Матушки — собрались у постели советника в борьбе за его жизнь. Никкер сидел внизу, на лестнице у дверей дома, и тоскливо ковырял мечом раствор в щели между плитами ступеней. Там и нашёл его гном Веллур, глава гномьей общины Хайдамара.

— Рад видеть вас, посланник, — сказал он, присаживаясь рядом с Никкером.

Тот вздрогнул от неожиданности:

— Что!? Гном!? Откуда!? Вы же ушли…

— Спасибо, что позаботились о наших домах, барон. Почти ничего не пропало и почти ничего не тронуто… Ушли, но — вернулись: у меня важные новости и для вас, и для советника Арнема…

— Советник Арнем ранен…

— Знаю, я был у стены: хотел там говорить с вами, но не успел… Я и сейчас не стал бы беспокоить ни вас, барон, ни советника, но у меня важное дело — я исполняю поручение короля… Василия Седобородого, — добавил он, увидев непонимание в глазах Никкера. — Других законных королей в Соргоне нет…