Царицу отнесли в ее покои и положили на мягкий голубой тюфяк, где вскоре она и пришла в себя, увидев рядом верную служанку Мерит и Ивана Дуракова.

— Фух, обошлось, — перевел дух программист, широко улыбаясь владычице.

— Вы нас так напугали, госпожа Анхесенпаамон, — причитала служанка, хлопоча с отварами.

— Все в порядке, дорогая, — проведя рукой по прохладному лбу, прошептала царица, — оставь меня с Иваном наедине, мне надо ему кое-что сказать.

— Как прикажете, госпожа. Жду за дверью и никого не впускаю.

Правительница, довольно улыбнувшись, кивнула, и слуга тут же удалилась. Ваня не торопился снова доставать свиток, до обморока напугавший Анхесенпаамон. Он молча смотрел перед собой, ожидая, что же скажет ему владычица Обеих земель.

В комнате повисло напряжение, потому что и царица не торопилась начинать говорить.

— Аня, — начал Иван, — почему вы так испугались того свитка?

Правительница удобнее устроилась на тюфяке, скрестив руки на коленях. Наблюдательный программист видел, что девушку очень сильно волновал рулон туалетной бумаги, и она с трудом сдерживала чувства.

— Это проклятый свиток, — наконец, выдавила она, — брат принес его из одного сна лет семь назад. Он отдал это Эйе, сказав, что там содержится мудрость грядущих поколений, и просил никому не показывать. Как вы нашли свиток?

— Украл у Эйе, — честно признался программист, — подозревал его в заговоре против вашего брата и искал улики.

Поймав напуганный взгляд Анхесенпаамон, Ваня тут же начал оправдываться:

— Не волнуйтесь, госпожа, верховный жрец не заметит пропажи. И я постараюсь вернуть свиток на место после того, как расшифрую написанное в нем. Не поможете?

— Нет, — холодно ответила царица, — я не враг своему брату.

Семь лет назад по словам правительницы, Тутанхамона постоянно мучили ночные кошмары. И она, владеющая магией цветов, сварила для брата эликсир, позволяющий забыть о кошмарах и успокоиться. Но прежде, царевич принес из сна странный свиток, адресованный Эйе. Юноша уверял, что написал его сам, и там содержались четкие указания, как следует править Кеметом ближайшие несколько лет.

— Несколько, — прошептал под нос программист, — значит, срок на исходе. Предсказание 'туалетного' философа скоро исполнится.

— И недавно брат опять начал мучиться кошмарами, — продолжила Анхесенпаамон, не обратив внимания на реплики Ивана.

Значит, в свитке указаны подробности заговора против фараона, а сам Тутанхамон выглядел камикадзе, подсунувшим смертный приговор прямо в руки палачу. Какая нелепица!

— Он умрет! — расплакалась вдруг Анхесенпаамон. — И я не могу ему помочь!

Ее заплетенная с ленточками челка полностью закрыла лицо. Ваня взял девушку за плечи и крепко прижал к себе, утешить. Мысли сменяли одна другую. И теперь программисту начало казаться, что интрига не настолько поверхностна, как он считал раньше.

— Расскажи мне про Меритатон, — попросил Иван, не давала ему покоя история старшей сестры царицы.

Как бы Маша ни уверяла его, что мертвый воскреснуть не может.

Анхесенпаамон всхлипнула, и начала рассказ.

— Она старше меня на четыре года. Будь она жива, ей бы летом исполнилось двадцать четыре…

Прямо как Ирке! — подумалось Ивану: совпадение или закономерность?

Дальнейшую историю дочери Эхнатона программист уже читал в учебнике по истории и слышал в пересказе разговора Анхесенпаамон и Маши. Сейчас он дополнил показания красочной истории о мачехе, второй жене Эхнатона, госпоже Кие. Митаннийскую принцессу Тадухеппу, принявшую имя Кия после замужества с фараоном, Меритатон ненавидела всей душой. Старшая дочь считала, будто эта женщина рассорила отца с матерью. Но в то же время девушка всей душой любила старшего сына второй жены, Сменхкара.

Последние годы правления отца старшая дочь все беды Кемета списывала на совесть несчастной митаннийской царевны, которая никогда ничего плохого не сделала. Сестренка хотела однажды убить Кию, но у нее не вышло. Хоремхеб и Менпехтира укрыли оклеветанную царицу. А Меритатон пропала сразу после убийства Сменхкара. Говорили, что она погибла от рук местных жителей в бескрайних пустынях страны Митанни за то, что она оклеветала их царевну. А может, ее разорвали на части шакалы. И народ Кемета, и жрецы, и чужестранцы — все ненавидели Меритатон за ее грубость и прямолинейность.

— Она была обречена, — рыдая, закончила Анхесенпаамон, — загнанная лань.

— И она решилась на убийство младшего брата.

— За это ее наказали. Но не могла она через семь лет воскреснуть! Ее прокляли даже боги! — заорала правительница.

Как понял Иван, владычица Обеих Земель была чрезмерно чувствительной натурой, из-за того, что бедной девочке пришлось слишком много пережить за свои двадцать лет жизни на земле, да еще и беспокоиться о брате… Рассказав о старшей сестре, она расплакалась. Каким бы злым человеком ни была Меритатон при жизни, но об ушедших либо хорошо, либо… Парень сел рядом с правительницей на тюфяк и ему в очередной раз пришлось обнять девушку, чтобы успокоить.