Революция № 2: вариант НСДАП. Осенью 1923 года баварские власти в лице комиссара Карла Густава и начальника баварского гарнизона повздорили с центральным правительством. Повздорили и решили обсудить свои баварские проблемы в пивной с боссами местной буржуазии и бюрократии. Вот об этой-то встрече и прознал Адольф Гитлер со своей НСДАП. Он лично вломился с парой десятков штурмовиков в пивнушку, пальнул в воздух и объявил правительства Баварии, а заодно и всей Германии, низложенными. Потом, отведя в соседнюю комнату Густава, кинулся к нему с предложением учинить революцию. Густав от Адольфа отбоярился и, наобещав с три короба, вышел вон, в ту же ночь развесив портреты фюрера с надписью «Их разыскивает…» на каждом перекрестке. Просидев в пивной до утра и так и не дождавшись Густава назад, Адольф с горя двинулся с демонстрацией своих соратников в центр города, но, повстречав полицию, был обстрелян из наганов и бежал, после чего всех их повязали. Вот и все.

Казалось бы, все просто: в стране свирепствует инфляция, Антанта вымогает репарации, правый путч Каппа еле-еле подавили в позапрошлом году, а следом прижали и отличившихся на его подавлении рабочих, посему коммунисты в конце октября хотели захватить власть в Саксонии и Тюрингии, двух областях на востоке Германии, где их позиции были наиболее сильны. У них это не получилось, да и стране такие переживания не понравились. Тем временем национал-социалист Адольф Гитлер решил в начале ноября воспользоваться неспокойной после коммунистического облома ситуацией со своими корыстными целями, и под лозунгом «Замочу коммуняк», в Баварии, наиболее реакционной области, расположенной на юге Германии, вылез на свою авантюру порекламироваться. И тех, и других с изящной легкостью раздавил социал-демократ Эберт, после чего снова началась тишь да гладь да Божья благодать.

Но если использовать суворовские пассажи о том, что все социалисты одним миром мазаны, то получается, что на самом деле все это был заговор социалистов и социалистов против-социалистов. Держитесь, братие, то ли еще будет. С Суворовым не соскучишься. Теперь он кричит, что «семьдесят лет Коммунистические историки нам говорили: это просто цепь странных необъяснимых совпадений. Бывает же такое: мы решили брать власть, и он решил. В один день. Ну ладно. Пусть будет так. Поверим. Но был у меня хороший учитель — исполняющий обязанности резидента ГРУ в Женеве, матерый волк разведки Валерий Петрович Калинин… Так вот он меня учил: если совпадений больше двух…» (с. 59–60) — сливай воду. Если учитель был хороший, значит с учеником ему крупно не повезло. Неважный ему достался ученичок. Прямо скажем — не ахти.

Где, где же здесь «совпадения»? К тому же «странные, необъяснимые»? И уж тем более «цепь»? И где обещанное «В один день»? У КПГ — 25 октября, у НСДАП — 8 ноября. Где? А? Даже месяцы разные. Не говоря уж о противоположных концах страны. И потом, где же вы, и, наш бледно-лысый друг, нашли «коммунистических историков», несущих подобную чушь? На самом деле они как один, строго диалектически, утверждают, что социалистическая революция в Германии провалилась по причине слабой подготовленности, а на волне прокатившейся вслед за ее подавлением реакции и антикоммунизма произошло крайне правое выступление путчистов в Мюнхене. А вообще — очень ловкий прием: приписать оппоненту совершенно маразматическое высказывание и с грохотом по нему проехаться. Исключительно сталинистский, выученный Суворовым еще здесь, до предательства. Молодец. Хвалю. Усвоил. А мораль сей басни такова: никакую реально могущую воплотиться в жизнь экспансию Советской России в первые годы ее существования Суворову доказать не удалось: [558]

ни в 1918 году, когда воюющая на четырех — по числу сторон света — фронтах Красная Армия должна была установить коммунизм в Европе;

ни в 1919 году, когда бумажная индусская революция, с якобы почти уже брошенными на ее поддержку сорока миллионами красных конников, почти разразилась;

ни в 1920 году, когда начался ужасающий поход против мировой цивилизации карманной орды Тухачевского, который имел наглость означенную цивилизацию в лице польской армии из России погнать; ни в 1923 году, когда рассеялись, как дым, розовые мечты Коминтерна о социалистической революции в Веймарской Германии.

И его построения не спасают ни сенсационные догадки о директиве из Москвы «Пивной путч разрешаю тчк Сталин», ни трогательные картинки поразившейся недюжинным Вовочкиным интеллектом «Анны Ивановны».

Снова материала катастрофически мало. Берем по пунктам.

Суворов авторитетно утверждает, что после провала политики военного коммунизма у ВКП(б) было «два пути: а) бесплодные попытки штурма продолжать; б) штурм прекратить, подписать перемирие, хорошо подготовиться и штурм повторить» (с. 64). Причем за «бесплодные попытки» ратовал разжалованный Суворовым Троцкий, а за более мудрый второй путь — Ленин и его Сталин. Идея новаторская, смелая, но слегка сумасшедшая. Все дело в том, что по вопросу о, так сказать, «передышке» оные мыслители высказывали прямо-таки противоположные мнения.

«Великий Ленин» в ходе войны с Польшей активно торопил Красную Армию, затерроризировав заместителя Троцкого Э.М. Склянского своими записками: