Эшгерей дважды перевернулся, выхватил нож и привстал на колено, но поскольку острие огромного меча оказалось прямо перед его физиономией, этим и ограничился. Угрюмо бросив нож, он поднял руки.

Немного в отдалении, среди деревьев, куда улетела стрела арбалета, показалась шляпка с перышком. Шляпка покачивалась на конце копья, которое держала девушка в короткой, до колен, тунике, девушка с веснушками и красновато-золотистыми волосами, убранными в длинный хвост. Она направлялась к ним походкой, каждый шаг которой был словно заимствован из танца, а другой рукой сжимала длинный лук с изготовленной к выстрелу стрелой.

— Бельфеба! — заорал Гарольд Ши, сердце которого сделало сумасшедший скачок.

Девушка, смотревшая на Эшгерея, подняла брови и обернулась к Ши.

— Что там молвишь ты, сарацин? Зовусь я Бельфегора.

Ши был ошарашен.

— Ты что, не помнишь? Я Гарольд Ши. Твой старый добрый муженек. Пикник.

Она рассмеялась.

— Ни супруга, ни возлюбленного нет у меня, а если б и был такой, то никак уж не отпрыск Махмуда черного!

— И ты не знаешь никого по имени Бельфеба?

В глазах ее что-то мелькнуло. С поникшим сердцем Ши вспомнил, что, по словам Чалмерса, жена его потеряла память. Она обернулась к здоровяку.

— О нет, лорд мой Астольф, мыслится мне, что плут сей задумал надуть нас!

— Наверняка. А этот второй красавчик — уж не опять ли охотник Атланта, а?

— Верно говоришь ты. И немногих сведений добьемся мы от него, пусть даже знает он обо всем. Ловили мы его и прежде. Давай-ка стрелы свои, мастер Эшгерей!

Она протянула руку, и охотник, бормоча что-то вроде: «Проклятые бабы... за прялкой бы вам сидеть...» — вытащил пригоршню арбалетных стрел.

— Как? Ужели это все?

Девушка дернула его за кушак и выхватила из-за него еще одну стрелу.

— Ну разве не ловок сей плут?

Эшгерей пожал плечами.

— Как скажете, — отозвался он покорно.

— Все в порядке, дружище, можешь катиться на все четыре стороны, — объявил тот, которого звали Астольфом. — Предупреждаю — впредь держись от этих мест подальше.

Эшгерей подхватил арбалет и бесшумно скрылся среди деревьев.

Гигант повернулся к Ши.

— А теперь с тобой потолкуем, дичь ты моя сарацинская! — Подступив к дереву, он безо всякого труда выдернул из него стрелы. — С тобой мы, по-моему, раньше не встречались. Так ты хочешь сказать, что знаком с Бельфегорой?

— Послушай-ка, — сказал Ши, — никакой я не сарацин, а тем более не дичь, и я женат либо на этой девушке, либо на такой, какая похожа на нее, как две капли воды. Только она меня почему-то не помнит.

— Допустим. Женщинам, знаешь ли, вообще свойственна забывчивость. Это у них называется «передумала», ха-ха-ха! Но только ни то, ни другое тут не при чем. Мы не позволим вам, разбойникам из Карены, шататься тут по округе и обращаться с людьми так, как Атлант с этой юной леди! Так что стой смирно и давай отчитывайся, кто ты и откуда, если хочешь сохранить свою остроумную голову!

Ши вспыхнул.

— Ах стой и отчитывайся? Послушай-ка. Робин Гуд ты местный, может, лучше ты дашь мне...

— Робки Гуд! Это не разбойничек такой благородный из старой Англии? Ха, ха, неплохо сказано, ух неплохо! Только вот что: откуда это ты про него знаешь?

— А ты откуда?

— Вопросы тут задаем мы, парнишка. Бельфегора, держи его под прицелом. Кто... только ради Христа не надо меня лечить, будто ты колдун из моего собственного мира — того, что вокруг Британских островов.

— Не знаю уж, как я котируюсь в качестве колдуна, только я и впрямь оттуда, все верно. Правда, из штата Огайо.

— Американец, чтоб я так жил! Американцы все чокнутые — давай миллион долларов, иначе лассо из твоей шкуры понарежу, так у вас говорят? Это не в Огайо киношная колония? А? В Голливуде? Нет, это в вашей провинции под названием Флорида. Ты, верно, гангстер? Наверняка да, иначе б не был в чести у этих жуликов из Карены!

— Никакой я не гангстер, и еще раз повторяю, что и не сарацин. Достаточно отойти со мной в лесок, чтобы я это доказал. Они мне просто одежду одолжили поносить.

И Ши коротко описал все свои похождения.

— По-моему, — заметил Астольф, — этот малый, Чалмерс, твой коллега, он большой дока. Вряд ли даже я сумел бы все это повторить — разве что Маладжиджи. К несчастью, его недавно посадили. А не знаком ли ты с моим старым дружком Мерлином?*

— Ты имеешь в виду того знаменитого, чародея валлийского? Он все еще в силе?

— Спрашиваешь! Виделся с ним в клубе «Сфинкс» в Лондоне. Так ты его знаешь?

— К сожалению, лично не встречался.