— Знаем мы со слов деревенщин, что сэр Руджер уже был здесь с первым проблеском зари, мчась так, словно гнался за ним сам святой Вельзевул.

— Да неужели, старина?? — вскричал Астольф. — Видно, я совсем потерял чутье! Известие о том, что он проскользнул у меня между пальцев удивительней даже твоей канонизации Вельзевула!

Ринальд пожал плечами и тут же пресек внезапный рывок своего спутника.

— Тогда можешь поставить свечку Люциферу! Было так, и ничего тут не поделаешь — ужели сомневаешься ты в словах моих?

— Да нет, только... Послушай-ка, старина, а ведь это очень важно для императора. Что ж ты его не остановил?

— Разве может жить человек в одиночестве, подобно отцу святому? Роланд спал; привязал я его к столбу и искал девицу, что делала мне знаки совершенно определенные у источника.

— Какое же это гадство с твоей стороны! — взвыл Астольф. — Какого дьявола ты уклоняешься от дела?

Ринальд скорчил гримасу.

— Анжелика уже потеряна, а прекрасная Бельфегора держит меня в отдаленьи стрелами даже более острыми, чем у самого святого Купидона. Что остается мне в жизни?

На этом аргументе обсуждение было исчерпано, и они двинулись в сторону деревни. Астольф задумчиво почесывал подбородок. Наконец он поднял взгляд, чтобы заметить:

— Знаете, по-моему сэр Руджер направился к западу, чтобы потом вернуться к войскам Аграманта кружным путем. Для него это должно быть верхом тактического коварства. — Он повернулся к Ши. — Так что твой дружок-гангстер с диковинной кличкой его явно не повстречает. На том направлении вообще делать нечего.

Он приостановился и, притянув к себе башку гиппогрифа, что-то то ли сказал ему, то ли просто тихонько свистнул. Животное скосило на него смышленый глаз и замерло на месте.

Среди убогих хижин под деревом стоял стол с двумя большими деревянными тарелками. Наваленное на них вареное мясо, обрамленное застывшим салом, издавало мощный запах чеснока. Ни других тарелок, ни каких-либо напитков на столе не наблюдалось.

Пока остальные вежливо ожидали, Ринальд ходил от одной двери к другой, безрезультатно взывая у каждой. Вскоре он вернулся, уныло мотая головой.

— Эти крысы смылись со всеми своими припасами! — объявил он. — За пределами способностей здравомыслящего мужа разгадать загадку сию! А как посмотрели бы на это в твоих краях, сэр Гарольд? Разве не были бы люди безмерно рады и даже счастливы принять у себя господ придворных самого Карла, дабы не померли те с голоду?

Ши поднял брови.

— Может, они просто опасаются нрава твоего друга?

— Ты и взаправду так считаешь? — Глаза Ринальда осветились, и он кивнул головой, словно сказанное оказалось невесть каким откровением. — Но ведь слишком низки они по рожденью своему? Троих-четверых и впрямь сразил он насмерть, но и намека не было в них на благородную кровь. Хотя, может, и прав ты — страх смерти сильней остального бывает для тех, кто знает о том не понаслышке. Тайна сия велика есть!

Все пятеро устроились на двух грубо вытесанных скамьях и поделили имеющееся мясо ножами, которые вытащили Ринальд с Астольфом. Запивать его пришлось колодезной водой прямо из бадьи. Ши надеялся, что фауна данного континуума не включает в себя тифозных бактерий, и предположил, что смертельнейшим заболеванием в этих краях должна быть разве что африканская лихорадка, вызываемая ночным воздухом. Это его несколько приободрило, так что когда он углядел рака, вцепившегося в мох на дне бадьи, они с раком совершенно проигнорировали друг друга.

Ринальд, вгрызаясь зубами в кость, обратился к Астольфу:

— Выступим нынешним же вечером, или посетим сначала леди Брадаманту, зеркало истинной доблести?

Астольф отозвался:

— Я лично не считаю, что ночная вылазка нам что-либо даст, а ты? С графом Роландом в его нынешнем виде идти будет тяжеловато, так что ничего мы не потеряем, тем более что я сильно сомневаюсь, что и Руджер станет передвигаться ночью. Лучше встанем с петухами, и тогда... хотя минуточку. Присутствующий здесь наш юный друг, по счастью, весьма квалифицированный чародей, и уверяет, будто знает чары, способные вернуть Роланду разум.

Ринальд перекрестился.

— Святой Вергилий, защити нас! Разум такой — и в руки Махмуда черного!

— Будет куда проще...

Граф Роланд, мусолящий между тем свою порцию, внезапно обернулся, уставился на Ши и отчетливо произнес:

— Ты сарацин! Я сражу тебя!

Засим он вскочил со своего места, перегнулся через стел и вытянул немытые лапы.

— Держите его! — завопил Астольф, покуда остальные, цепляясь за что попало, пытались вылезти из-за стола. Едва Ши успел встать на ноги, как Роланд на него набросился.

Чтобы спасти свою шею, но и не навлечь при этом на себя гнев остальных, Ши сделал единственное, что пришло ему в этот момент в голову, а именно увернулся, стряхнул вцепившуюся в него лапищу левой рукой, а правой изо всей силы залепил графу в брюхо. Было это все равно что бить по шине от грузовика, но Роланд, тем не менее, на пару шагов отшатнулся, чуть не опрокинув стол, уселся на место с совершенно рыбьим выражением на физиономии и, как только перевел дух, разрыдался.

Ши, тряся ушибленной рукой, едва не расхохотался при виде разинутого рта Ринальда.