Назавтра девочка не пришла на пляж. Не было ее и послезавтра. В книжном киоске учительница купила для Нади рассказы Чехова, с картинкой на обложке. Гуляя в парке, Вера Алексеевна посматривала по сторонам, надеясь встретить девочку. Поджидала ее и у дороги, ведущей к домам персонала. Напрасно.

А еще через день, когда Вера Алексеевна сидела в своем кресле под тентом и смотрела чаще на дорожку, чем на море, пришла сестра из мужского отделения, та, что давала ей снотворное. При ярком дневном свете лицо ее казалось еще более вульгарным и грубым.

Сестра оглядела сидящих под тентом и направилась к Вере Алексеевне. «Что ей от меня нужно?» — подумала учительница с неприязнью. Сестра поздоровалась, а потом сказала шепотом:

— Тут моя девчонка взяла привычку к вам бегать, так я прошу, не поваживайте ее. Детям запрещено общаться с больными…

— У меня нет активного процесса…

— Мне это ни к чему, — ответила сестра. — У нас есть правила, мы обязаны их соблюдать. Еще она говорит, в кафе вы ее водили. Я ей показала кафе: вот, говорю, тебе мороженое, а вот и пироженное. Пусть не забывается.

— За что же… девочку? — Вера Алексеевна поднялась. — В чем она виновата? Не она просила меня, а я пригласила ее…

— Пригласили? Что это вы придумали: девчонку — в кафе? Или деньги у вас чересчур лишние… или… Слушайте, а вы, часом, не с Киева?

И она впилась злыми глазами в лицо Веры Алексеевны.

— Нет, часом я с Москвы, — ответила Вера Алексеевна сердито. — Не все ли равно, откуда? Я учительница, педагог, всю жизнь с детьми…

— Так что не обижайтесь, — уже миролюбиво закончила сестра, делая шаг в сторону, — Пусть с детьми играет или книжку читает.

— Вот я и собиралась подарить ей книжку. — Вера Алексеевна вынула из сумки рассказы Чехова. — Раз мне нельзя, с ней видеться, передайте, пожалуйста, от меня.

Сестра протянула было руку, но отступила еще на шаг.

— Ладно, обойдется. Пусть лучше бегает и купается, покуда тепло. Успеет еще начитаться.

Она повернулась и пошла по дорожке, покачивая бедрами.

Глядя ей в спину, возмущенная Вера Алексеевна с удивлением отметила, что эта некрасивая грубая женщина прекрасно сложена: такой плавной линией очерчено ее тело, так тонка талия, стройны ее легкие ноги. Просто удовольствие смотреть, как она идет. Пожалуй, мог в нее влюбиться этот молодой киевлянин, Надин отец.

А впрочем, разве обязательно надо влюбиться?

Вера Алексеевна подошла близко к морю и подставила разгоревшееся лицо под свежий ветер, наполненный мельчайшими брызгами.

Дни шли быстро, размеренные часами процедур, еды, отдыха — одинаковые, как обкатанные морем камушки.

Вера Алексеевна часто вспоминала девочку. Беспокоилась, что будет с ней дальше. Жалела и мать: одинокая женщина, поздний ребенок, случайные связи. Незавидная у нее жизнь.

Наступила середина мая, леченье заканчивалось. Однажды утром учительница отправилась в дальнюю прогулку по берегу. Может быть, встретит Надю, хотелось бы повидаться. Солнце уже припекало. Опасаясь его, Вера Алексеевна открыла сиреневый зонтик. Но солнце сияло, ударяя горячими лучами в море, в берег, оно было вверху, внизу — кругом.

Ушла она далеко, стала уставать — от зыбкой гальки, от блеска воды, от горячего дыханья камней. Уже думала повернуть, но тут увидела возле небольшой скалы группу ребят и подошла ближе.

У самого берега плескались двое мальчишек, еще младенчески пухлых, а на берегу лежали три девочки постарше. Плечи, ноги и руки их были смуглы, а животы и спины над узенькими плавками, недавно тронутые солнцем, ярко розовы. В самой тоненькой и длинноногой Вера Алексеевна узнала Надю. Девчонки пересыпали в ладонях цветные камушки и весело болтали.

— Надя! — позвала Вера Алексеевна.

Девочка подняла голову, посмотрела, но не встала. Вера Алексеевна подошла ближе.

— Я скоро уезжаю, хотела взглянуть на тебя, узнать, как твои дела. Мы давно не видались.

Надя, упираясь руками в гальку, выгнула спину и, закинув голову, посмотрела снизу на Веру Алексеевну.

— Гляньте, как я зараз в кольцо совьюсь… Не, не достать… Не видались? Чего я не приходила? Дела были, вот и не приходила.

Она вскочила, подпрыгнула и попыталась встать на руки, но упала и засмеялась.

— Теперь уж купаться можно, вода теплая! И мы загораем на пляжу. С подружками.

Она улыбнулась Вере Алексеевне, наморщив розовый обгоревший нос.

— Мама на меня сердилась… — сказала она тихо, подкатывая к себе пальцами ноги круглый камушек, — …что я с вами тогда в кафе ходила. За юбку и за туфли тоже. Она меня запирала на три дня…

— А я скучала без тебя, — вздохнула Вера Алексеевна.

Девочка взглянула на нее и улыбнулась.

— Приходите к нам, мы завсегда под этим камнем пляжуем… Гляньте, как я поплыву!