Это еще «мы» или уже «вы»?

Но все время нам (или вам?) тестикулы мешали. Отвлекали державным звоном от коллективного труда. С другой стороны, надо же было как-то отзываться на вражье бряцание оружием?

В то же время многие из «нас» всего-то навсего хотели жить без дефицита и бесконечных очередей. Советские дети в начале двадцатых, в начале тридцатых и во второй половине сороковых годов просто хотели есть. Отчаянно. Буквально до смерти. Но далеко не у всех получалось осуществить желание. Если, конечно, иметь в виду скромную правду Летописи, а не гордую истину Истории, как ее видит полковник Паршев.

Люди этой породы пишут, как соловей поет — не утруждаясь смыслом. Что им в школе сказали, то для них и факт. Все-то им удавалось, везде-то они выигрывали… А потом вдруг, ни с того ни с сего, р-раз! — и в заднице. Конечно, тут при объяснении никак не обойтись без заговора и закулисы. Иначе как же? Иначе, получается, неколебимый тов. Паршев с несгибаемой Нинель Петровной всю свою жизнь наблюдали не величественный Исторический Процесс, а липовый мультфильм для слепоглухонемых.

Вторая инстинктивная фальсификашка — про «самое честное военное соревнование». Автор, бедняга, наверно, никогда не слыхал про Чингисхана. Империя которого десятилетиями выигрывала «самое честное соревнование». У всех. Легко. А потом хлоп — и тоже развалилась. Следует ли из этого, что военно-кочевая азиатская модель прогрессивней оседлой европейской? В логике А.П. Паршева, безусловно, следует. Ведь какая была держава!! Все, что мы, ордынцы, хотели, все у нас получалось. (Благо, хотели немного.) В каждом прямом столкновении с окружающим миром выигрывали. Хана нашего боялись и на востоке, и на западе… Любая девка в русской деревне была наша без всяких разговоров. Уважали! А теперь… Э-эх! Одни фальсификаторы кругом.

И вот тащится отставной татаро-монгольский сотник Паршев А.П. на мохнатой лошадке через заснеженную равнину своей монографии, закинув лук с колчаном за плечи, и думает тяжкую думу о роли граждан, чья фамилия кончается на «…ский», в крушении великой евразийской державы.

Нелегко мужчине. Из чисто гуманных соображений не будем ему напоминать про результаты «самого честного соревнования» СССР (у которого все получалось) с Афганистаном. Как, кстати, и Великобритании. А теперь еще и США. Из чего неопровержимо следует, что Афганистан (как и Вьетнам, Сомали или КНДР) в историческом споре заведомо прогрессивней своих обреченных на бессильную зависть врагов. Разве не так, тов. Паршев?

Ей-богу, я поставил бы ему прижизненный памятник. В виде совка. С тестикулами: чтоб на ветру легонько позванивали. Кто еще с такой гениальной простотой раскроет нам врожденный милитаризм советской мифологии? Раз в войне победили, значит, кругом правы. Так видит мир среднесоветский полковник, который, плюнув на Летопись, сходу берется лепить Историю.

Отсюда рукой подать до третьей фальсификашки. Именно на войне «…каждый строй показывает все, на что он способен. В войне мы победили безоговорочно». Как бывалый инженер человеческих душ, А.П. Паршев позволяет читателю сделать вывод самостоятельно. Ну-ка, дети, что из этого следует?

— Из этого, Андрей Петрович, следует, что советский строй самый передовой и лучше западного!

— Молодец, садись! Пять!

К сожалению, со строем тоже неувязка. Автор слегка запамятовал, что советский «строй» в «самом честном соревновании» действовал рука об руку со «строем» США и Великобритании. И, по независимым признаниям сначала Сталина, а потом и Хрущева, без помощи этих держав мы бы Гитлера не одолели. Однако роль союзников, включая поставки по ленд-лизу, до сих пор (видимо, исходя из интересов России) в официозной литературе принижается или прямо игнорируется. У Паршева это выходит органично, как у люберецкой шпаны плевок сквозь зубы: подумаешь, союзнички… Подобно Нинель Петровне он искренне понимает Вторую мировую войну как поединок передового «нашего строя» с загнивающим «ихним».

Как на грех, в смысле строя батька Гитлер был гораздо ближе к СССР, чем к США или к Британии. «Строй», который германский вождь созидал при поддержке широких народных масс, тоже назывался социалистическим. С приставкой «национал». Государство и Вождь там тоже были превыше законности, свободы и прав личности. Тоже этатизм. Тоже диктатура. Тоже милитаризм (у них пушки вместо масла, у нас — вместо хлеба). Тоже популизм и коллективизм: отнять и разделить. Тоже внешние и внутренние враги, необходимость сплотиться и дать отпор. Тоже красные знамена, парады, марши, чеканный шаг, культ мышц и шеренг. Тоже восторженный рев казенной прессы и истребление прессы неказенной… Триумф силы. Адольф Алоизыч, уж если совсем начистоту, по происхождению был чистый пролетарий и политическую карьеру начинал соответственно — одним из лидеров Немецкой рабочей партии, где в 1919 году имел партбилет под номером 007. Через год он переформатировал ее в национал-социалистическую рабочую партию Германии. Ну и поехало.

Так что про «строй» и его исторические преимущества — это, пожалуйста, в школу для дураков. На Селигер. В летописной действительности войну с фашизмом выиграла коалиция государств с разным политическим строем. Если Паршев об этом не слышал или стесняется сказать, то подобное как раз и называется фальсификацией истории. В интересах совка.

Еще один чисто летописный факт заключается в том, что во Вторую мировую войну СССР (вместе со своим «строем») въехал в качестве прямого союзника Гитлера. В каковом качестве участвовал в разделе Польши, исправно снабжал Германию — когда та бомбила Лондон — лесом, хлебом, марганцем, бензином, смазочными маслами и пр. И даже получил в виде ответной любезности от Гитлера крейсер (предусмотрительно доставленный в Ленинград с недоделками, так что в грядущей Большой войне Сталин его применить не смог).

В том же качестве официального гитлеровского союзника СССР напал на Финляндию. По свидетельству Хрущева, Гитлер, видя, что у Красной Армии дела в Суоми идут не слишком победительно, с долей издевки через своего посла Шуленбурга предлагал Сталину помощь германского флота. Логично, ибо Финляндия была союзницей его врагов — Франции и Англии, а СССР, напротив, был его союзником, с которым они только что распилили Польшу. Сталин угрюмо отказался: мол, сам справлюсь… Но, как пишет Хрущев, лицом аж «посерел»: оба понимали, что дело идет к Большой войне; финская канитель добавляла Гитлеру куражу: ему в упор мерещились глиняные ноги колосса.