Он спрятал руки под мышками… И что это его вдруг пробрала такая дрожь? От внезапного порыва холодного ветра – или просто от страха?

Ворота гремели на ветру, и только поэтому он не врезался в них в темноте. Замерзшие пальцы кое-как одолели засов. Вот теперь из-за холма стала явственно доноситься музыка. Джонатан заторопился, снедаемый ужасом и надеждой.

– Добро пожаловать, Джонатан, – приветствовал его Рэй Хансен, стоявший в дверях.

Юноше показалось, что со времени их последней встречи Хансен здорово постарел. Впрочем, он всегда выглядел старым. Теперь ему, наверное, уже стукнуло сорок. "Солидный возраст", – с уважением подумал Джонатан. За спиной хозяина дома виднелись длинные столы с рассадой, отодвинутые к стенам. А в гостях, кажется, была вся деревня в полном составе. Пришли Ямишита и Куганы, Тэйлоры и Ван Гаи, Вашингтоны и Лафферти. Сто человек, если не больше.

Джонатан улыбнулся и сказал:

– Если позволите, сэр, я хотел бы увидеться с вашей дочкой.

Старик тускло улыбнулся в ответ.

– Вот сам и скажи ей об этом.

Джонатан подумал, уж не заболел ли Хансен. Точно, с того раза он здорово похудел. Наверное, что-нибудь с кровью. Сейчас у многих заболевания крови…

Оркестр весело заиграл, и пары начали выстраиваться для нового танца. Ведущий занял место на сцене. Фелиция, одетая в простое хлопковое платье, сидела с краю стола в другом конце длинной комнаты и потихоньку болтала ногами. Джонатан стал пробираться к ней, стараясь не мешать танцующим. А те все быстрей кружились под музыку: волосы развевались, руки перехватывали одна другую… Какая-то женщина налетела на Джонатана, он поспешно извинился, но она исчезла до того быстро, что он даже усомнился – слышала ли она его извинения.

Ему оставалось несколько шагов, когда Фелиция обернулась. Синие глаза смотрели прямо, светлые волосы – гладко зачесаны со лба… Была ли она рада ему? Уж конечно, она догадалась, зачем он пожаловал. Каждый раз, минуя Энсинитас, он оставлял ей записки. А при следующем посещении забирал ответы. Довольно пространные, но абсолютно невинные. Такие же "страстные" послания она могла бы писать собственному брату.

Джонатан молча сел с нею рядом. У него была для этого случая заготовлена целая речь… показавшаяся теперь, когда настал решительный миг, дурацкой и пустопорожней. Музыка смолкла, и жители деревни стали рассаживаться, тихо переговариваясь. Оркестр на временной сцене настраивал инструменты. Двое гитаристов сверялись с нотами, трубач незаметно вытряхивал слюну из трубы.

– Здорово тут у вас, – сказал Джонатан… и внутренне содрогнулся. Ему показалось, что он сморозил жуткую глупость.

– Точно. – Ее руки смирно лежали на коленях. – А как тебе путешествовалось?

Музыканты заиграли, толпа танцующих принялась выписывать знакомые па.

– Да тоже нормально. – Джонатан успел решить, что самым мудрым будет отсюда сбежать, причем как можно скорее. Одно дело – строить воздушные замки, таская свою тележку по прибрежным дорогам. И совсем другое – встретить Фелицию воплоти. – Я неплохой бизнес сделал в Оушенсайде…

– Интересно, наверное, столько всяких мест повидать?

Джонатан слегка приободрился.

– Ага, – сказал он. – Ты знаешь, я забирался даже севернее Оушенсайда. В самом Сан-Клементе разок побывал… Там еще стоит несколько зданий. Хотел и до Лос-Анджелеса добраться, но ты же знаешь, какой я осторожный!

Она искоса посмотрела на него, и Джонатан прокашлялся.

– Я хожу только по побережью, а в глубь страны не суюсь, еще не хватало. Ледник с гор Санта-Ана тянется почти до самого моря, но все говорят, что снега отступают. Все сходятся на том, что постепенно делается теплей!

Фелиция вздохнула.

– Есть пословица, – сказала она. – "Всякая пыль как поднялась, так и уляжется". Вот только поверить тяжеловато. Говорят, мол, "ядерная зима", а по мне – сущая "ядерная вечность". – Она рассеянно смотрела на танцующих. В этот миг она казалась Джонатану такой беззащитной. Она добавила: – И Энсинитас – такой крохотный…

Джонатан крепко стиснул пальцами край стола. У него так и чесался язык задать ей свой единственно важный вопрос, но он понимал – пока не время. Нельзя же, действительно, вот так взять и бухнуть!… Тут его озарила светлая мысль.

– Я тебе подарок принес, – сказал он с большим облегчением. Стащил наконец с плеч рюкзак и поставил между ними на скамью. Откинул клапан – и Фелиция с любопытством заглянула внутрь.

– Книги!… – восхитилась она. И даже в ладоши захлопала.

Джонатан порылся среди томиков. Конечно, тот, что он искал, обнаружился на самом дне рюкзака.

– Вот этот, по-моему, должен тебе особенно понравиться, – сказал он. – Только давай выйдем наружу, и там я его тебе вручу!

Он пытался проглотить комок в горле, но не мог – во рту совсем пересохло. Он казался себе таким глупым, таким неуклюжим…

Пока они шли мимо танцующих, она взяла его за руку. Ее пальцы устроились у него в ладони, словно в гнезде.

Прежде чем выйти из дома через заднюю дверь, Фелиция накинула шубку и зажгла незадуваемый фонарь, не боявшийся даже бури. Фитилек немного поморгал, потом уверенно разгорелся.

– Что же это за книжка?

Ветер хлестал его по лицу и был ощутимо соленым. Может, сегодня ночью выпадет снег. Первый раз в этом сезоне. Джонатан сунул руку за пазуху и вытащил томик.

– Вот. Самая дальняя даль от Энсинитас, какая только бывает.