– Очень мило с вашей стороны, Хендерсон…

Потом Мацуи ушел прочь, но, добравшись до своего жилища, не свернул на крыльцо. Он шел и шел вперед, пока не достиг крутого обрыва, нависавшего над океаном. Край скалы был огражден металлическими перилами. Их усеивали капельки выпавшей влаги. Мацуи положил руки на перила и ощутил их холод. Пена прибоя под луной, казалось, светилась… Мацуи стал думать о лунном свете на воде, об отражениях звезд. Волны с грохотом разбивались внизу, скала содрогалась, и был миг, когда Мацуи ощутил себя неотъемлемой частью той самой "общей картины", которую не надеялся обозреть, – исторического пути человечества на планете и самой планеты в Галактике. Живой, пульсирующей частицей…

Спустя время он вернулся в свой заваленный книгами коттедж. Позже выяснилось, что его предположения сбылись, – Чеснатт сменил его на посту главы нескольких комитетов, но Мацуи это уже не слишком расстраивало. Он помнил, как его руки лежали на холодных перилах, а луна казалась далеким прожектором, и он ощущал себя частицей Вселенной.

Мысли начинают двигаться медленней… Или успело произойти слишком много событий, так что нас начало клонить в сон? А может быть, наш караван просто растянулся – длинная вереница тел, обломков корабля и всякой всячины: книг, одеял, инструментов, сублимированных продуктов, обрывков бумаги… да мало ли чего человечество намеревалось захватить с собой к далекой звезде. Или это греет нас приблизившееся Солнце? Постепенно проходит переохлажденное состояние, благодаря которому сохранялось сознание и взаимосвязь. Зато мы знаем, что снова набираем скорость и мчимся к центру системы, когда-то давшей нам жизнь. Мы – все четырнадцать тысяч – проделали очень долгий путь. Туда, а потом обратно. Мы забыли свои отдельные мечты, но сберегли общую. Путешествовать. Найти путь к выходу из пещеры. Заглянуть за следующий холм… Обрываются последние мысли, но мы успеваем обменяться чувством, похожим на радость. Мы возвращаемся домой…

Капитан Фремария сидела с мужем на одеяле, расстеленном на холме, который возвышался над местом будущего старта. Прожектора, освещавшие корабль, были выключены, но она знала: там, внутри, продолжают трудиться рабочие команды. Они заправляют двигатели, в последний раз все проверяют… На рассвете старт.

– Рассматривай это просто как еще один полет, милый, – сказала Фремария мужу. – Ты же знаешь: мне доводилось летать на гораздо менее надежных машинах…

А у самой от мысли о предстоявшем задании екнуло сердце. Она прямо-таки слышала грохот реактивных двигателей… Получится ли у нее? Идея оседлать такую мощную машину никогда прежде не выглядела до такой степени крамольной. Пока шли тренировки, мысль о самом полете была отстраненно-теоретической. Однако – вон он, корабль. И часы тикают. И уже никуда не денешься. Временами Фремария чувствовала себя приговоренной.

– Не напоминай, – буркнул муж. – Я просто хочу увериться, что у тебя все будет в порядке. Вот бы какой-нибудь знак…

– Сама бы не отказалась получить его, – вздохнула она. Собственно, никто ведь ее силой в кабину не загонял. И, пока не заработают двигатели, еще не поздно будет сказать "нет".

– Если подумать, за нами ведь стоит такая история… – Муж придвинулся ближе и взял ее руку в свою. – После стольких веков человечество снова выходит в космос. Все только об этом и говорят, гадают, что будет потом. Отправимся ли мы на Луну? Или, может, на Марс? Осталось ли там хоть что-нибудь от старых колоний?… – Он фыркнул. – Ну а мне только бы знать, что ты-то благополучно вернешься…

Фремария молча кивнула. Через три часа ей предстояло явиться в центр управления полетом. Там ее начнут готовить к размещению в орбитальной капсуле. Предполагалось, что космический аппарат совершит десять оборотов вокруг Земли, после чего опять войдет в атмосферу, и, если все пойдет хорошо, Фремария посадит короткокрылый корабль на авиабазе имени Мацуи.

– Я буду не так уж и далеко, – сказала она. – Если бы туда, наверх, ходил поезд, ты добрался бы ко мне всего за пару часов.

Муж рассмеялся, но смех прозвучал вымученно.

Ветра совсем не было – первый раз за несколько недель. Фремария самым пристальным образом следила за метеорологическими прогнозами, но пока все говорило о том, что старт корабля будет происходить в идеальных условиях. Вот и теперь в ночном небе не было видно ни облачка. Неровная линия горизонта очерчивала край бездонной чаши, усыпанной первозданными звездами.

– Даже не припомню настолько ясного неба, – сказал муж.

И тут тьму над ними рассек длинный мазок зеленого света.

– Загадай желание, – сказала Фремария.

– Уже. Сама знаешь какое… – И он сильно сжал ее руку.

По небу, пылая, пронесся еще один метеор, даже ярче первого.

– Редкое явление, – заметила Фремария. – Один за другим!

Он не успел ответить – сверкнул третий, а потом и четвертый. Все они пролетели с той же стороны, что и первый.

– Красота какая, – вырвалось у него.

Фремария откинулась на одеяло, чтобы лучше видеть.

– Метеорного дождя на сегодня не предсказывали, – заметила она. – А Леониды [Леониды – метеорный поток с радиантом (областью неба, из которой, как кажется, разлетаются метеоры) в созвездии Льва. Наблюдается в ноябре, максимум приходится на 17-18-е числа.] появятся еще через месяц!

Великолепный болид прочертил половину неба, прежде чем угаснуть.

Фремария прижалась к мужу, опустив голову ему на плечо… Небесная феерия продолжалась добрых два часа. Иногда метеоры вспыхивали целыми группами, а некоторые сгорали до того ярко, что даже отбрасывали тени. Потом они стали появляться все реже и реже… И наконец в небесах все опять успокоилось.

– Видела ты когда-нибудь нечто подобное? – спросил муж. – Или хоть слышала?

– Нет. – Фремария поневоле задумалась о непостижимых тайнах Вселенной. – Как хочешь, но это точно был знак!