Сборник стихов (электронное собрание сочинений)
вернуться

Гумилев Николай Степанович
Шрифт:

Зачарованный викинг, я шел по земле...

Зачарованный викинг, я шел по земле,Я в душе согласил жизнь потока и скал.Я скрывался во мгле на моем корабле,Ничего не просил, ничего не желал.В ярком солнечном свете – надменный павлин,В час ненастья – внезапно свирепый орел,Я в тревоге пучин встретил остров Ундин,Я летучее счастье, блуждая, нашел.Да, я знал, оно жило и пело давно.В дикой буре его сохранилась печать.И смеялось оно, опускаясь на дно,Подымаясь к лазури, смеялось опять.Изумрудным покрыло земные пути,Зажигало лиловым морскую волну.Я не смел подойти и не мог отойти,И не в силах был словом порвать тишину.

Слушай веления мудрых...

Слушай веления мудрых,Мыслей пленительный танец,Бойся у дев златокудрыхНежный заметить румянец.От непостижного скройся,Страшно остаться во мраке,Ночью весеннею бойсяРвать заалевшие маки.Девичьи взоры неверны,Вспомни сказанья Востока.Пояс на каждой пантерный,Дума у каждой жестока.Сердце пронзенное вспомни,Пурпурный сон виноградин,Вспомни, нет муки огромней,Нету тоски безотрадней.Вечером смолкни и слушай,Грезам отдавшись беспечным.Слышишь, вечерние душиШепчут о нежном и вечном.Ласковы быстрые миги,Строги высокие свечи,Мудрые, старые книги,Знающих тихие речи.

Царь, упившийся кипрским вином...

Царь, упившийся кипрским виномИ украшенный красным кораллом,Говорил и кричал об одном,Потрясая звенящим фиалом.«Почему вы не пьете, друзья,Этой первою полночью брачной?Этой полночью радостен я,Я – доселе жестокий и мрачный.Все вы знаете деву богов,Что владела богатою СмирнойИ сегодня вошла в мой альков,Как наложница, робкой и смирной.Ее лилии были нежны,И, как месяц, печальны напевы.Я не видел прекрасней жены,Я не знал обольстительней девы.И когда мой открылся альков,Я, властитель, смутился невольно.От сверканья ее жемчуговБыло взорам и сладко и больно.Не смотрел я на бледность лица,Не того мое сердце хотело,Я ласкал, я терзал без концаБеззащитное юное тело.Вы должны позавидовать мне,О друзья дорогие, о братья.Я услышал, сгорая в огне,Как она мне шептала проклятья.Кровь царицы, как пурпур, красна,Задыхаюсь я в темном недуге,И еще мне несите вина,Нерадиво-ленивые слуги».Царь, упившийся кипрским виномИ украшенный красным кораллом,Говорил и кричал об одном.Потрясая звенящим фиалом.

За часом час бежит и падает во тьму...

За часом час бежит и падает во тьму,Но властно мой флюид прикован к твоему.Сомкнулся круг навек, его не разорвать,На нем нездешних рек священная печать.Явленья волшебства – лишь игры вечных числ,Я знаю все слова и их сокрытый смысл.Я все их вопросил, но нет ни одногоСильнее тайны сил флюида твоего.Да, знанье – сладкий мед, но знанье не спасет,Когда закон зовет и время настает.За часом час бежит, я падаю во тьмуЗа то, что мой флюид покорен твоему.

За стенами старого аббатства...

За стенами старого аббатства —Мне рассказывал его привратник —Что ни ночь, творятся святотатства:Приезжает неизвестный всадник,В черной мантии, большой и неуклюжий,Он идет двором, сжимая губы,Медленно ступая через лужи,Пачкает в грязи свои раструбы.Отодвинув тяжкие засовы,На пороге суетятся духи,Жабы и полуночные совы,Колдуны и дикие старухи.И всю ночь звучит зловещий хохот,В коридорах гулких и во храме,Песни, танцы и тяжелый грохотСапогов, подкованных гвоздями.Но наутро в диком шуме оргийСлышны крики ужаса и злости,То идет с мечом святой Георгий,Что иссечен из слоновой кости.Видя гневно сдвинутые брови,Демоны спасаются в испуге,И на утро видны капли кровиНа его серебряной кольчуге.

На камине свеча догорала, мигая...

На камине свеча догорала, мигая,Отвечая дрожаньем случайному звуку.Он, согнувшись, сидел на полу, размышляя,Долго ль можно терпеть нестерпимую муку.Вспоминал о любви, об ушедшей невесте,Об обрывках давно миновавших событий,И шептал: «О, убейте меня, о, повесьте,Забросайте камнями, как пса, задавите!»В набегающем ужасе странной разлукиУдарял себя в грудь, исступленьем объятый,Но не слушались жалко повисшие рукиИ их мускулы дряблые, словно из ваты.Он молился о смерти… навеки, навекиУспокоит она, тишиной обнимая,И забудет он горы, равнины и реки,Где когда-то она проходила живая!Но предателем сзади подкралось раздумье,И он понял: конец роковой самовластью.И во мраке ему улыбнулось безумьеЛошадиной оскаленной пастью.

Дня и ночи перемены...

Дня и ночи переменыМы не в силах превозмочь!Слышишь дальний рев гиены,Это значит – скоро ночь.Я несу в мои пустыниСлезы девичьей тоски.Вижу звезды, сумрак синийИ сыпучие пески.Лев свирепый, лев голодный,Ты сродни опасной мгле,Бродишь, богу неугодный,По встревоженной земле.Я не скроюсь, я не скроюсьОт грозящего врага,Я надела алый пояс,Дорогие жемчуга.Я украсила брильянтомМой венчальный, белый токИ кроваво-красным бантомОттенила бледность щек.Подойди, как смерть, красивый,Точно утро, молодой,Потряси густою гривой,Гривой светло-золотой.Дай мне вздрогнуть в тяжких лапах,Ласку смерти приготовь,Дай услышать страшный запах,Темный, пьяный, как любовь.Это тело непорочноИ нетронуто людьми,И его во тьме полночнойПервый ты теперь возьми.Как куренья, дышут травы,Как невеста, я тиха,Надо мною взор кровавыйЗолотого жениха.

Неслышный, мелкий падал дождь...

Неслышный, мелкий падал дождь,Вдали чернели купы рощ,Я шел один средь трав высоких,Я шел и плакал тяжелоИ проклинал творящих зло,Преступных, гневных и жестоких.И я увидел пришлецаС могильной бледностью лицаИ с пересохшими губами.В хитоне белом, дорогом,Как бы упившийся вином,Он шел неверными шагами.И он кричал: «Смотрите все,Как блещут искры на росе,Как дышат томные растенья,И Солнце, золотистый плод,В прозрачном воздухе плывет,Как ангел с песней воскресенья.«Как звезды, праздничны глаза,Как травы, вьются волоса,И нет в душе печалям местаЗа то, что я убил тебя,Склоняясь, плача и любя,Моя царица и невеста»И все сильнее падал дождь,И все чернели кущи рощИ я промолвил строго-внятно:«Убийца, вспомни божий страх,Смотри, на дорогих шелках,Как кровь, алеющие пятна».Но я отпрянул, удивлен,Когда он свой раскрыл хитонИ показал на сердце рану.По ней дымящаяся кровьТо тихо капала, то вновьСтруею падала о стану.И он исчез в холодной тьме,А на задумчивом холмеРыдала горестная дева.И я задумался светлоИ полюбил творящих злоИ пламя их святого гнева.