Сборник стихов (электронное собрание сочинений)
вернуться

Гумилев Николай Степанович
Шрифт:

11 июля 1911 г.

Ты, лукавый ангел Оли,Ставь серьезней, стань умней!Пусть Амур девичьей воли,Кроткий, скромный и неслышный,Отойдет. А ГименейВыйдет, радостный и пышный,С ним дары: цветущий хмельДа колечко золотое,Выезд, дом и все такое,А в грядущем колыбель.

Четыре лошади

Не четыре! О, нет, не четыре!Две и две, и «мгновенье лови»,—Так всегда совершается в мире,В этом мире веселой любви.Но не всем вечеровая чараИ любовью рождаемый стих!Пусть скакала передняя пара,Говорила она о других.О чужом… и, словами играя,Так ненужно была весела…Тихо ехала пара вторая,Но наверно счастливей была.Было поздно; ночные дриадыТанцевали средь дымных равнин,И терялись смущенные взглядыВ темноте неизвестных лощин.Проезжали какие-то реки.Впереди говорились слова,Сзади клялись быть верным навеки,Поцелуй доносился едва.Только поздно, у самого дома/ Словно кто-то воскликнул: «Не жди!» /,Захватила передних истома,Что весь вечер цвела позади.Захотело сказаться без смеха,слово жизни святой и большой,Но сказалось, как слабое эхо,Повторенное чуткой душой.И в чаду не страстей, а угараПовторить его было невмочь.Видно, выпила задняя параВсе мечтанья любви в эту ночь.

Рисунок акварелью

Пальмы, три слона и два жирафа,Страус, носорог и леопард:Дальняя, загадочная Каффа,Я опять, опять твой гость и бард!Пусть же та, что в голубой одежде,Строгая, уходит на закат!Пусть не оборотится назад!Светлый рай, ты будешь ждать, как прежде.

Огромный мир открыт и манит...

Огромный мир открыт и манит,Бьет конь копытом, я готов,Я знаю, сердце не устанетСледить за бегом облаков.Но вслед бежит воспоминанье,И странно выстраданный стих,И недопетое признаньеПоследних радостей моих.Рвись, конь, но помни, что печалиОт века гнать не уставалиСвободных… гонят и досель,Тогда поможет нам едва лиИ звонкая моя свирель.

Я до сих пор не позабыл...

Я до сих пор не позабылЦветов в задумчивом раю,Песнь ангелов и блеск их крыл,Ее, избранницу мою.Стоит ее хрустальный гробВ стране, откуда я ушел,Но так же нежен гордый лоб,Уста – цветы, что манят пчел.Я их слезами окроплю/Щадить не буду я свое/,И станет розой темный плюш,Обвив, воскресшую, ее.

Освобожденье

Кончено! Дверь распахнулась перед ним, заключенным.Руки не чувствуют холода цепи тяжелой.Грустно расстаться ему с пауком прирученным,С милым тюремным цветком, пичиолой.Жалко тюремщика…,/ Он иногда улыбалсяСтранно-печально… / и друга за тяжким затвором…Или столба, на котором однажды качалсяТот, кого люди назвали убийцей и вором.Жалко? Но только, как призрак, растаяли стены,В темных глазах нетерпенье, восторг и коварство,Солнце пьянит его, солнце вливается в вены,В сердце… изгнанник идет завоевывать царство.

Хиромант, большой бездельник...

Хиромант, большой бездельник,Поздно вечером, в сочельникМне предсказывал: «Заметь:Будут долгие неделиВиться белые метели,Льды прозрачные синеть.Но ты снегу улыбнешься,Ты на льду не поскользнешься,Принесут тебе письмоС надушенною подкладкой,И на нем сияет сладкий,Милый штемпель – Сан-Ремо!»

Открытие летнего сезона

Зимнее стало, как сон,Вот, отступает все дале,Летний же начат сезонОлиным Salto-Mortale.Время и гроз, и дождей;Только мы назло погодеВсе не бросаем вожжей,Не выпускаем поводий.Мчится степенный СилачРядом с Колиброю рьяной,Да и Красавчик, хоть вскачь,Всюду поспеет за Дианой.Знают они – говоритьМного их всадникам надо,Надо и молча ловитьБеглые молнии взгляда.Только… разлилась река,Брод, словно омут содомский,Тщетно терзает бока,Шпорит коня Неведомский.«Нет!.. Ни за что!.. Не хочу!»Думает Диана и бьется,Значит, идти Силачу,Он как-нибудь обернется.Точно! Он вышел и ждетВ невозмутимом покое,Следом другие, и вотРеку проехали трое.Только Красавчик на кустПрыгнул с трепещущей Олей,Топот, паденье и хрустГулко разносятся в поле.Дивные очи смежив,Словно у тети Алины,Оля летит… а обрыв —Сажени две с половиной.Вот уж она и на дне,Тушей придавлена конской,Но оказался вполнеНа высоте Неведомский.Прыгнул, коня удержал,Речка кипела, как Терек,И – тут и я отбежал —Олю выводят на берег.Оля смертельно бледна,Словно из сказки царевна,И, улыбаясь, одна,Вера нас ждет Алексеевна.Так бесконечно мила,Будто к больному ребенку,Все предлагала с седлаПереодеть амазонку.Как нас встречали потомДома, какими словами,Грустно писать – да о томВсе догадаются сами.Утром же ясен и чистБыл горизонт. Все остыли.Даже потерянный хлыстВ речке мальчишки отрыли.День был семье посвящен,Шуткам и чаю с вареньем…Так открывался сезонПервым веселым паденьем.