— Кто, помимо вас с Мариной, в семье дружит?

— Сын Андрей. Ему 25. Работает юристом. Его жена Марина. Моя теща — тоже Марина. Собака — кавказская овчарка, «малчык».

— Как уживаетесь в таком коллективе?

— Бывает, что Марина может зацепиться с тещей. Я с Мариной и собакой. А так все нормально.

— Как дети относятся к вашему творчеству? Смотрят? Критикуют?

— Смотрят. Но не критикуют, думаю. Из соображений такта.

— А себя не хотят попробовать на ТВ?

— Пока нет. Как, наверное, когда-то и я. Если бы мне кто-то сказал, что я буду «физиономией торговать», я бы воспринял это как приглашение в космос слетать.

— Лицо, которым вы «торгуете», повторюсь, серьезно. А в жизни каково оно?

— Нормальное, часто смешливое. Кстати, и в своей серьезной программе не прочь пошутить. Но, увы, народ моих шуток не понимает. Народ как привык? Если ты Петросян — тогда шути. А если Сванидзе — ни-ни. И прежде чем пошутить, я три раза должен предупредить, скорчить рожу, поковырять в носу…

— Что, скудоумен наш зритель?

— Почему?! Это нормально. Вспомните, у Булгакова, что Воланд говорил: «Люди как люди. И милосердие иногда стучится в их сердца. Квартирный вопрос только испортил их». Так что «люди как люди» наш зритель. Кстати, чем стабильнее будет страна, тем меньше людей будут смотреть политические программы.

«Звездный бульвар», № 7 (36), 2004

Это не то, что вы подумали, не мимолетные встречи и бурные романы, о которых, даже если они и имели место, взрослые люди обычно молчат. И что такое роман? Эмоций масса, но хочется поскорее забыть. Любимые же женщины тоже масса эмоций, но при этом всерьез и надолго. Те, кто перепахал, о ком не забудешь. Николая Сванидзе «пахали» все, начиная с бабушек и заканчивая женой. В боях он, как пишут, закалился, окреп и возмужал.

Это моя бабушка по отцовской линии. У нее очень извилистая судьба.

Родилась под Минском, потом семья переехала в Луганск. Отец был сапожником. Детей — десять человек. Нищета страшная. Любимая еда — арбуз с хлебом.

Все девочки были очень хороши собой: хрупкие, тонкокостные. Несмотря на абсолютное отсутствие базового образования, тянулись к культуре, очень любили театр.

Бабушка была самая старшая. Она рано пошла работать в шляпную мастерскую, где дослужилась до мастера. Но тут связалась с революционэрами. Вначале с эсерами, в 1916 году вступила в партию большевиков. После революции работала в женотделе ЦК под руководством Александры Коллонтай.

Одно из семейных преданий гласит, что однажды, летом 18-го, к бабушке в Кремль пришла ее младшая сестра, тоже революционерка. У нее было ангельское лицо, за ней ухаживал Карл Радек. Бабушка выходит стоит Муся, в длинной юбке, в кожаной куртке, в платке, босиком… и вот с таким маузером.

— А почему босиком?

— Лето было, жарко. Как все простые люди деревенского происхождения, сестра привыкла с весны и до осенних морозов ходить босиком.

Потом бабушку направили на партийную работу в Грузию, где она познакомилась с дедом. Он был совсем из другой семьи из грузинских дворян, образованный человек. Окончил Петербургский политехнический институт и ушел в революцию, угораздило его. Они поженились. Дед одно время был первым секретарем Тифлисского обкома партии.

— А бабушка — первой леди при муже?

У нее была своя жизнь, она работала секретарем райкома. У деда не сложились отношения с Берией. Когда Берия стал большим начальником в Закавказье, деда перевели на Украину, министром. Его прикрывал Орджоникидзе. Но после того как Орджоникидзе не стало, деда арестовали и через неделю убили. Начался новый этап в жизни моей бабушки.

Она тут же уехала в Москву, спасая себя и сына, моего отца. И правильно сделала, потому что буквально на следующий день за ней пришли — и поцеловали закрытую дверь.

Она жила у своей сестры в «Доме на набережной». Вернее, отец жил. А бабушка прирабатывала где-то уборщицей, меняла квартиры, фактически была на полулегальном положении. Но именно это позволило ей выжить.

После войны бабушка работала в Московском экскурсионном бюро, дослужилась там до начальственных постов. Хотя биографию свою, что муж «враг народа», вынуждена была скрывать.

Я помню ее уже пенсионеркой, в компании подруг. Это были все крепкие, могучие, мудрые старухи. Многие отсидели по семнадцать лет в лагерях. Жены крупных партийных и военных начальников. У всех мужья погибли. Дружные, спаянные, с по-хорошему мужскими отношениями, с колоссальной взаимной поддержкой. Потом они одна за одной уходили из жизни. Бабушка была одной из последних, она умерла на 96-м году.

:— А по характеру она была эмансипированной дамой?

Эмансипе ее назвать нельзя. Революционной дамой она была, но не фанатичкой. Идеалы у нее были, но не такие, что «долой стыд». Она обожала оперу и неплохо в ней разбиралась. Для человека с четырьмя классами образования просто потрясающе. Много читала, память была феноменальная, хорошее чувство юмора, вообще голова прекрасная.

Она меня научила в шахматы играть. Я в пять лет играл на уровне взрослого любителя. Правда, и сейчас играю приблизительно так же, потому как не занимался специально. Но тогда, в детстве, она меня тренировала.