Лавры Чапаева не дают покоя многим. Правда, некоторые, путают Василий Ивановичей в принципе — ну раз Чапаев, там и Шандыбин. В этой связи, историку Сванидзе хотелось бы порекомендовать: почитайте побольше о Вами презираемых красных командирах. И в частности, о Василии Ивановиче Чапаеве, предпочитавшем маневренное передвижение не на кобыле, а на бронепоезде. Чапая, чье место рождения оспаривают семь городов, а это уже не шутка. Которого, к слову, как черт ладана, боялся сам нарком Троцкий, ибо Василий Иванович был, без прикрас, великий полководец, сравняться с которым безнадежно мечтали, без преувеличения, все офицеры Белой, а впоследствии и Красной, типа Якира, Уборевича, Тухачевского. Но Чапай остался Чапаем. Наконец, даже не шибко учтивый Пелевин насчет Чапаева проявил куда больший такт, а, следственно, и честность, нежели наш магистр Сванидзе.

— Еще я жалею, что не умею играть на музыкальных инструментах. Для себя. Зарабатывать на этом деньги я бы не стал. На мой взгляд, нельзя быть средним музыкантом, надо быть только блестящим. Просто иногда хочется сесть за пианино и что-то поиграть. Сын и невестка умеют, а я нет. Сегодня самое главное самообразование для меня работа над историческим проектом. Постоянно читаю мемуары, исторические книги. С одной стороны, это моя работа, а с другой — расширяю свой кругозор.

Батюшки, в первых же строках звучит нормальное человеческое признание и стремление! Но далее человек не сдерживается — обозначает свое, без малого, карамзинское поприще. И при этом забывает, сколько масон Карамзин работал над своими все-таки русскими томами, и сколько масон Сванидзе — над своими сериями.

— Если бы можно было сделать свой выбор заново, то вы бы пошли на факультет журналистики или исторический?

— На историческом факультете получают самое лучшее гуманитарное образование. При всем уважении к журфаку МГУ, он по уровню общего гуманитарного образования стоит на порядок ниже. К тому же журналист не может стать историком, а историк может стать журналистом. И этому уйма примеров. Для того чтобы стать журналистом, надо научиться писать и говорить. И для этого необязательно заканчивать журфак. Способности к этому либо есть, либо их нет.

Это, кстати, мысль. С учетом, что журналистом могут стать практически все, у кого в ладу слово со слогом. Примеров, думается, не надо. Карлыч явно загнался. Журпер — это журналистское перо, Пержур — уже сложнее, а Журфак? Последнее троебуквие — весьма многоговорящее в нашей ситуации после всего вашего журчания с экрана.

— Среди ваших друзей есть преподаватели? Насколько, на ваш взгляд, данная профессия престижна?

— Многие мои друзья были преподавателями. Но из-за маленькой зарплаты все они сменили свою специальность. Кто-то стал журналистом, а кто-то дипломатом. Меня очень волнует то, что преподавание стало делом непрестижным. Это плохо и для страны, и для всех нас.

Да после того, что ты сделал со страной, что ты сделал для того, чтобы страны не стало, отсохни твой язык после такого лицемерия. А вообще, угоразди Сванидзе родиться, жить и работать более полвека назад, трудно бы и придумать более сервильного, пригнутого перед той властью журналиста. В самом деле, свергая олимпы и монбланы прошлых эпох, с гарантированной безопасностью за свою припоздалую лихость, Карлыч остается просто-таки смиренно прогнут перед верховными властителями теперешней эпохи, не важно, кто есть сей сын — сын Николая или сын Владимира.

— Талантливые люди никогда не пойдут туда, где маленькая зарплата. А престиж, как известно, всегда определяют деньги. Вот и получается, что наших детей учат не самые лучшие учителя, что снижает и интеллектуальный уровень общества. Иногда доходит до того, что они, не зная, как еще выйти из трудного материального положения, берут взятки, что подрывает их авторитет.

Миклухо-Маклай, Семен Дежнев, Евпатий Коловрат, Александр Матросов, Зоя Космодемьянская, Михаил Скобелев, Юлия Вревская, и, надеюсь, адмирал Колчак свои подвиги, шедевры и открытия делали не из-за денег.

— А сейчас у вас нет желания заняться преподаванием? Скажем, преподаванием телевизионной журналистики?

— Я сегодня веду еженедельные исторические хроники такое преподавание для миллионов людей. Лучшего преподавания трудно себе представить. А вот как можно учить журналистике, я себе не представляю. Конечно, есть какие-то базовые вещи, но пока человек сам не начнет писать и говорить, у него ничего не получится.

Галантыш, нравственно безущербный, простите, но покуда я старался льстить. Однако, когда по виду горский абрек, плюя отравленной слюной и травя соль этой страны, бахвалится тем, что наслаждается зомбированием миллионов, то тут уже должны почесаться эти самые миллионы, ну, сколько ж можно их кочегарить?

— Но если бы вам поступило предложение, вы бы не отказались?

— Я могу провести мастер-класс, но вести сам предмет мне неинтересно. Скорее я бы так сказал студентам: «Если вам интересно, то приходите и смотрите, как я это делаю. Секретов нет. Вперед!» В этом деле нужны лишь талант и практика….

Татьяна Никишина, сайт «Зарплата. ру»

Читатель, согласись, несказанная прелесть таких саморазнагишаний в том, что они, по большей части, в комментариях не нуждаются — полное саморазоблачение, особенно пикантное при случае растроения (от слова «три») западно-российского-кавказского менталитета. А напоследок, в закрепление неважнецкого урока хотелось бы новоиспеченным критикам марксизма — бывшим партийцам, апологетам и идеологам социализма — указать на три вещи: