– На самом деле это было больше чем ограбление. Дом просто разгромили. Такой беспорядок, – вы бы видели фотографии!

– Ничего нового здесь не изобрели.

– Так вот, вчера я разговаривал со следователем, который вел это дело, – продолжал Хитченс. – Он все еще работает у нас. Знаете, как бывает: нужный тебе человек уже давным-давно перевелся на другое место или же собрал вещички и ушел в частный сыск – пару лет назад в городе появилось такое агентство.

– А что второе? – напомнил старший инспектор.

– Ну, в прошлом году у мистера Уэстона были проблемы: во время школьной экскурсии, которой он руководил, погиб ребенок.

– Ладно. Об этом можно было спросить и его самого.

– Здесь все не так просто, сэр.

– Что там еще?

Хитченс хлопнул по папке со следственными документами.

– Все это выяснилось, когда мы арестовали грабителя. Преступник – его звали Уэйн Сагден – оказался дядей погибшего ребенка. Не секрет, что семья обвиняла в несчастном случае мистера Уэстона, – все это есть в деле. Ему также приходили письма с угрозами, но мы так и не смогли установить их автора. Похоже, что Сагдены, проживающие в Эдендейле, стоят друг за дружку горой. Худо будет тому, кто тронет хоть одного из них.

– Получается, грабитель мстил Уэстону? – поинтересовался Тэлби. – Это имеет отношение к нашему делу?

– Возможно, – ответил Хитченс. – Этого Уэйна Сагдена посадили на двенадцать месяцев в тюрьму в Дерби, хотя он и заявлял о своей невиновности. Но проблема в том, что его выпустили две недели назад.

Бен Купер зашел в отдел уголовного розыска, как раз когда Диана Фрай вернулась со своей встречи. Заметив его, она принялась усердно перекладывать бумаги, а затем смела с соседнего незанятого стола крошки от печенья.

– Ну, как там у тебя с Мегги Крю, Диана? – спросил Купер.

Вроде бы его голос звучал совсем обычно, но Диана резко взглянула на него.

– А что это ты интересуешься Мегги Крю?

– Просто спросил.

– К тебе она не имеет никакого отношения, и ты это знаешь.

– То есть?

– Я слышала твое выступление на утреннем брифинге. Обязательно надо было влезать в разговор об этих двух бродягах из карьера? Ах, какой борец за правду!

– Я не специально.

Купер отвернулся и взял со стола несколько бумаг, избегая встречаться с ней взглядом. Он слышал, как она вздохнула и шумно передвинула стул. Купер подождал несколько секунд.

– Слышал, что ты собираешься работать с инспектором Армстронг, – сказал он. – Когда утвердят твое повышение.

Фрай ответила не сразу. Он поднял глаза и встретился с ее хмурым взглядом.

– Она хорошо выполняет свою работу, – сказала Диана.

– Да, я знаю.

– Что-то не слышно уверенности в твоих словах, Бен. У тебя были проблемы с Ким Армстронг?

– Нет, никаких проблем.

Купер не отрывал взгляда от папок с делами на своем столе. С тех пор как началось расследование убийства, работы резко прибавилось. Он вздрогнул, обнаружив, что Фрай неожиданно подошла к нему и заглянула прямо в глаза. До него внезапно дошло, что ее близость его пугает.

– Брось, – сказала она, – что там у тебя с инспектором Армстронг?

– Я понимаю, что ее интересует только ее программа. Другие тоже так считают.

– Это чушь, и ты это знаешь. Ким Армстронг – способная женщина и прекрасно знает свою работу. У нее звание майора, и она серьезно относится к расследованию. Убили девушку…

Неожиданно Фрай замолчала. Купер вдруг понял, что улыбается ей. Наверное, он выглядел смешно и нелепо, но это вышло само собой: чтобы Фрай кого-то так страстно защищала? Бен кивнул ей, хотя этот жест тоже был не совсем уместным.

Сбитая с толку, она отвернулась.

– Ладно, Диана, – сказал он. – Ты говорила об убитой девушке. Так что с ней?

Фрай вытащила календарь на 1999 год с фотографиями обнаженных женщин на фоне ярко-красных спортивных машин. С гримасой отвращения на лице она разорвала его пополам и выбросила в мусорную корзину.

– На самом деле никто не знает, – сказала она. – Никто не знает, что за кошмар мог произойти с ней перед тем, как она умерла.

Почувствовав, что окоченевшие пальцы начало пощипывать, Оуэн Фокс подумал, что надо бы найти в кармане куртки перчатки. Но он знал, что пальцы щиплет не только от холода.

За последние несколько лет через его руки прошло такое, о чем невыносимо было даже думать. Иногда ему удавалось выбросить воспоминания об этом из головы. Он поднимался на вершины холмов и позволял ветру выдуть эти воспоминания из уголков своей памяти. Но его руки каким-то образом все еще помнили: пальцы все еще касались крови, и безвольных конечностей, и холодных щек. Он словно вечно нес мертвое тело, словно был обречен каждый день держать на руках того ребенка, и так будет всю оставшуюся жизнь.