Итак, Гела должен был перехватить банду к вечеру, навязать ей бой и захлопнуть капкан, вызвав на подмогу группу захвата на вертушках.

Выйдя с наступающим рассветом в планируемую точку, группа «заполянилась» для многочасовой и, возможно, многодневной «лежки». То есть быстро, как кроты, зарывалась в землю, песок, закрывалась валунами. Теперь их не видел никто, они же контролировали все.

Но, к сожалению, слишком шумная «ложь», выполненная «шайтан-арбой» — гусеничным четырехствольным танком при выходе, насторожила «духов», поднаторевших за годы войны в слежке за нашими войсками и имевших повсюду своих доносчиков.

Гелу крепко зажали в горах. Он передал по рации: трое убитых, все ранены, в их числе двое «двухсотых», то есть тяжело раненых. Боезапаса осталось на сутки экономного боя, плюс по четыре гранаты у каждого и две на всех для самоподрыва. Оборону заняли в пещере.

К Геле на выручку взлетели в восемь утра. Через двадцать две минуты были в районе поиска. Еще несколько минут понадобилось, чтобы разобраться в ситуации. Далее действовали по отработанной старой схеме. «Двадцатьчетверки» ракетами прикрыли высадку, и группа Виктора со всем необходимым, обдираясь о скалы и лаясь, проползла к десантникам.

А «духи», сообразительные матерые «духи», не сделали ни одного выстрела. Затаились, превратились в камни, дали прибывшим захлопнуться в каменном мешке. Когда, высадив группу, «восьмерки» взлетели, чтобы встать в зону ожидания, они быстро стали похожими- на решето — «духи» заявили о своем присутствии из всех видов оружия. Раненные левый летчик и борттехник одного из вертолетов все же успели отвести машину на безопасное место.

Когда глаза «гостей» привыкли к темноте, их взорам предстала удручающая картина. Двое прокопченных от боев и грязи десантников дежурят на входе с пулеметом. Остальные лежат вповалку на камнях. Уже четверо убитых бережно уложены в углу. Двое пленных «духов», захваченных во время короткого дерзкого выхода, туго скрученные ремнями спина к спине, с чмоканьем сосут камни.

Ребята быстро просчитывают ситуацию. Всего их, живых, девять. В том числе трое тяжело раненных, остальные — легко. Они трое суток без воды: пьют собственную мочу и пленных поят тем же. Из питания только смоченные в моче камешки да роса, выпадающая на камни по утрам. Оставшиеся две банки сгущенки и три литра воды — для «двухсотых», которым постоянно протирают губы смоченным в воде грязным бинтом. Для дезинфекции ран прямо в пораженные участки каплями льют спирт.

К тому же есть в запасе, как лечебно-питательная подмога, граммов двести «плана» — анаши, вперемежку с опием и еще какой-то местной удивительно целебной и питательной травкой. Эту порошковую массу носят у себя на груди в кожаных мешочках все «духи». И пользуются ею в случае голода, царапин, ран, ушибов. Подобными препаратами народной медицины пользовались и спецназовцы. Сейчас эту смесь также разделили на всех, большую часть отдав раненым.

Первое, что услышал Виктор, был чей-то голос, доносившийся, как из колодца:

— Господи, мужики! Как же вас было долго ждать!… Прибывшие молча и быстро, но без суеты приступили к оказанию первой помощи. Гена сразу ложится за пулемет на входе, Виктор начинает перевязывать раненых, Саша — допрашивать пленных.

Детально уяснив обстановку, поделили патроны, укрепили оборону, успокоили и усыпили тяжелых «двухсотых» уколами промедола и двумя-тремя таблетками фенобарбитала.

Ночь стремительно, как вертолет на взлете, набирает обороты, и становится ясно, что вернувшиеся с дозаправки «вертушки» вновь уйдут домой пустыми, ибо «духи», оцепившие пещеру плотным кольцом, не дадут ни сесть бортам, ни выйти пленникам.

Включив рацию, договорились со «Скобой», что ночуют на «даче», своих ждут утром. Но их не было ни утром, ни вечером, ни в течение следующих суток. Пыльная буря, поднявшаяся на высоте трех тысяч метров, внесла свои коррективы. До сих пор в плену скалы было шесть человек, стало — девять.

После того, как помогли раненым, обратили внимание на «духов». Хоть это враг, противник, но все же люди — наши пленники. А значит, попали под нашу ответственность и имеют право на человеческое отношение, конечно, какое возможно в данных условиях. Потом оттащили их еще глубже в пещеру и коротко, по-русски, предупредили, что ждет их в случае неповиновения.

Стрелки летных часов показывают ноль-ноль часов — время выхода на связь. Но на сей раз связаться с базой не удалось: то ли рация очень глубоко в скале, то ли ее где-то сильно грохнули, поэтому радиосигнал не проходит.

Увлекшись помощью раненым, десантники дали «духам» возможность ближе подтянуться к пещере. Теперь их от спецназа отделяло метров двадцать — двадцать пять. Противники не сводят друг с друга глаз. «Духи» прекрасно поняли, что положение наших ребят аховое и стали вести себя чересчур свободно. В пещеру постоянно летят камни и отчетливо слышен разговор.

— Обсуждают, как лучше нас отсюда выкурить, — шепчет переводчик из отряда Гелы. Вдруг он прикрыл рот ладонью. Глаза заблестели, как от хорошего известия.

— Что? — шепотом спросил Виктор. В подставленное ухо переводчик прошептал:

— Витек, нам, кажется, крупно повезло. К оживленной паре подполз Гела.

— Мужики, — продолжал переводчик, — мы держим в плену важную птицу. Один из этих двух — сын главаря банды. За его спасение и наши головы обещают кучу денег.