Шрифт:
Браухич и Гитлер в оперативном проекте от 5 августа 1940 г. исходили из предпосылки, что «русские не окажут нам любезность совершить на нас нападение». Саперные части получили приказ о «создании предмостных укреплений как плацдарма для наступления». Главное командование вермахта 6 сентября 1940 года требовало маскировать, «что мы готовим наступление». Когда в Польше передовые отряды не могли найти карт СССР, генеральный штаб их утешал: «Карты командование 18-й армии доставит с собой».
23 ноября 1940 г. Гитлер в беседе с болгарским посланником в Германии заявил: «Русская армия вряд ли существует, кроме как по названию».
В то же время Гальдер пытался закладывать фундамент в основание легенды о том, что Советский Союз якобы готовит нападение на Германию. Тайные приготовления генерал подкреплял «страшными сообщениями» с Востока о будто бы происходящей подготовке к агрессии. Начальнику генерального штаба был на руку любой сценарий военной угрозы, который, как казалось, мог бы оправдать разрыв пакта о ненападении между Германией и СССР. Недаром Гитлер провозглашал: «Договоры соблюдаются… только до тех пор, пока они целесообразны».
Информацию о том, что об агрессии со стороны Советского Союза не может быть и речи, Гитлер и его «политбюро» не желали и слушать.
Отдел штаб-квартиры вермахта «Иностранные армии на Востоке» предупреждал:
«Советскому Союзу на годы, если не на десятилетия вперед, нужны возможности спокойного строительства. Его внешняя политика определяется волей к нейтралитету и к избежанию конфликта…». [98]
Из немецкого посольства в Москве дипломаты сообщали: Советский Союз «ни в коем случае не решит начать агрессивную войну».
Посол Германии в СССР граф фон Шуленбург в беседе с Гитлером категорически оспаривал агрессивные намерения СССР.
Отдел «Иностранные армии на Востоке» 20 мая 1941 г. подчеркивал, что советское наступление невероятно ни с военной, ни с политической точки зрения.
Тем не менее нацеленная на подготовку нападения на Советский Союз немецкая военная машина требовала все новых сообщений о якобы предстоящей советской агрессии. Приближенные Гитлера генералы Кейтель и Йодль снабжали служащих министерства иностранных дел драматически нарастающими сообщениями о «русских провокациях» и продвижении советских войск, которое представлялось как «приготовления к наступательным мероприятиям широких масштабов».
Кейтель сообщал правительству рейха, что массированное сосредоточение советских войск, «соединенное с волей к уничтожению Германии, прививаемой в Красной Армии», указывает на непосредственно предстоящее нападение. 20 июня 1941 года он заявил, что безопасность рейха требует «немедленной ликвидации этой угрозы».
Позже в ходе застольных разговоров со своими приближенными Гитлер дал понять, что ни о какой угрозе 22 июня 1941 года не было и речи. Он нанес удар, потому что полагал, что «в следующие 10 лет… в СССР возникнет группа промышленных центров, которые сделают его неуязвимым и дадут Советам прямо-таки невообразимое вооружение». Лучшего свидетеля обвинения в вопросе о развязывании агрессивной войны против Советского Союза трудно себе представить. [100]
Поклонник Резуна историк Данилов пишет:
«Конечно же, не может быть и речи о виновности СССР в развязывании войны с Германией, тем более второй мировой войны. Однако у Гитлера был повод преподнести свою агрессию против нашей Родины как превентивные меры на якобы готовящуюся агрессию против Германии» (См. «Независимое военное обозрение», 1998, № 2).
При этом он в упор не замечает, что даже упоминания о каких-то «поводах» чаще всего используются для того, чтобы оправдать фашистскую Германию и обвинить Советский Союз.
В действительности все документы, исторические факты и логика развития событий того времени полностью опровергают утверждения о том, что нацисты были вынуждены начать войну.
Во-первых, Гитлер и военное командование Германии не ждали никакого нападения со стороны СССР. Гитлер на секретном совещании в узком кругу руководящего состава вермахта 14 августа 1939 г. заявил, что «Россия не собирается таскать каштаны из огня для Англии и уклонится от войны».
31 июля 1940 года в баварском горном дворце Бергхоф на совещании вооруженных сил Германии Гитлер в своем выступлении обосновал цели и задачи предстоящей стратегической операции на Востоке:
«Надежда Англии – Россия и Америка. Если надежда на Россию исчезнет, то Америка также отпадет от Англии. Россия должна быть ликвидирована. Срок – весна 1941 года. Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше . Операция только тогда будет иметь смысл, если мы одним стремительным ударом разгромим государство… Лучше всего [101] было бы напасть на СССР еще в 1940 году, но нужно хорошо подготовиться. Кроме того, обстановка зимой опасна».
В этот же день генерал Гальдер, начальник генштаба германских сухопутных войск, записывает первые исходные данные о плане нападения: