Шрифт:
Дипломатическая тяжба затянулась, но вот 21 марта 1939 года Риббентроп ультимативно заявил Липскому: «Польша должна понять, что она не может балансировать между Россией и Германией». О том, какие перспективы сулило немцам склонение Польши в сторону Советской России, мы уже говорили, так что беспокойство Риббентропа имело под собою реальную почву.
31 марта Чемберлен заявил в палате общин о том, что Англия и Франция «предоставят польскому правительству всю возможную помощь, какую в силах оказать, если Польша подвергнется нападению». А немецкие генералы по приказу Гитлера уже отрабатывали операцию «Вайс», направленную против Польши.
«Односторонняя гарантия, данная Англией Польше 31 марта, вероятно, помогла Сталину убедиться в том, что Англия предпочитает союз с поляками союзу с Россией и что Чемберлен, как и в [154] случае с Мюнхеном, намерен отстранять Советский Союз от решения европейских проблем… Чемберлен решился на этот рискованный шаг, даже не рассчитывая на помощь России, предложения которой о совместных действиях против Гитлера он отклонял дважды в течение одного года».
Это, господин Резун, пишет все тот же американский журналист У.Ширер, который особых симпатий к Советскому Союзу, кажется, не испытывал».
В итоге, по словам израильского ученого Г. Городецкого, «односторонние английские гарантии безопасности, данные Польше 31 марта 1939 года, являются важной вехой на пути к пакту Риббентропа-Молотова и первым залпом второй мировой войны»!
Сталин как только мог пытался форсировать переговоры с англичанами и французами, но те всячески пытались затянуть их. Министра иностранных дел Англии Галифакса приглашали в Москву, но тот постоянно ссылался на занятость (чем?). А 18 августа, то есть за две недели до начала второй мировой войны, министр иностранных дел Польши заявил английскому послу, что «Красная Армия не заслуживает внимания с военной точки зрения». Но именно эта «точка зрения» интересовала Лондон и Париж.
Сталин пытался затянуть переговоры с Германией, но Гитлер как только мог форсировал их. Наконец он делает решительный шаг: шлет личное письмо Сталину, в котором просит срочно принять министра иностранных дел Германии. Тут уж Сталин уклониться не мог и дал свое согласие. 23 августа Риббентроп был в Москве, и в тот же день министры иностранных дел Германии и Советского [155] Союза подписали знаменитый пакт, о котором так много говорят и по сей день и в связи с которым так о многом умалчивают.
Например, о том, что в случае заключения англо-франко-советского военного договора и возникновения войны между союзниками и Германией СССР пришлось бы воевать на два фронта, поскольку условия «тройственного пакта» (Берлин-Рим-Токио) обязывали и Японию открыть военные действия против Советского Союза. События в районе Халхин-Гола лишний раз подчеркнули готовность японцев скрестить оружие с Красной Армией. А вот сближение с Германией такую возможность практически исключало, так что с точки зрения военно-политической для Советского Союза было предпочтительнее заключить союз с Германией и тем самым нейтрализовать Японию. К тому же определенные круги в Японии считали, что главным объектом в будущей войне должен стать не Советский Союз, а Юго-Восточная Азия, так что Стране восходящего солнца было где удовлетворить свой разыгравшийся боевой дух. И однако Сталин продолжал искать прочного и надежного союза с Англией и Францией до тех пор, пока окончательно не убедился в нежелании Чемберлена и Даладье брать на себя такие обязательства.
Итак, 23 августа 1939 года был подписан советско-германский договор о дружбе и ненападении, или пресловутый «пакт Молотова-Риббентропа». Условиями подписания пакта Сталин устами Молотова выдвинул требования предоставить СССР кредит в 300 млн. марок сроком на 7 лет под 4,5 % годовых! [156] Помимо этого, советская сторона потребовала пустить их делегации на все военные заводы Германии и разрешить им отобрать все образцы самого современного оружия, приборов, боеприпасов и техники. А затем на сумму этого кредита (!) поставить нам лицензии на производство этого оружия и техники, а также изготовить станки и оборудование для оснащения советских заводов по производству этого оружия.
По свидетельству американского историка А. Буллока:
«Немцы выходили из себя по поводу того, что они считали лицензированным шпионажем и вообще были ошеломлены, когда увидели, чего хотят русские. Соглашение предусматривало поставки из Германии промышленных товаров и оборудования в обмен на сырьевые материалы. Советский список почти полностью состоял из военных материалов и включал не только взятые на вооружение новейшие самолеты, артиллерию и корабли, но также и те, которые находились в разработке на общую сумму свыше 1 000 млн. марок. Кончилось тем, что русские потребовали поставить все к концу 1940 года, и этот срок совершенно не укладывался в планы германской кампании на этот год. Немцы протестовали, утверждая, что если только советское правительство не изменит своих требований, то вся сделка не состоится. 19 декабря Микоян ответил: «Советское правительство считает поставку всего списка единственным удовлетворительным эквивалентом поставок сырьевых материалов, которые в нынешних условиях Германия не получит иным способом на мировом рынке…»
Когда договор наконец 11 февраля подписали, список военных материалов, предусмотренных к [157] поставке немецкой стороной, все еще составлял 42 машинописные страницы, напечатанные через полтора интервала и включающие, например, прототипы всех новейших немецких самолетов, военных судов и полных установок для все еще державшихся в секрете химических и металлургических процессов, а также уголь…
В течение марта русские приостановили поставки зерна и нефти, ссылаясь на то, что германская сторона не выполнила своих обязательств по углю и что не поступило ни одного из обещанных самолетов. Стремясь восстановить доверие, Гитлер подписал указ, отдававший приоритет поставкам оружия в Советский Союз даже за счет вермахта».
А теперь попробуем ответить на такой вопрос: «Легко ли Сталин пошел на союз с Гитлером?» Я говорю: «Нет!» [158]
Во-первых, Сталину хорошо были известны и «Майн Кампф», и последующие выступления Гитлера, и его беспощадная борьба с коммунистами, и содержание антикоминтерновского пакта, да и многое другое. С 1933 года в третьем рейхе велась бешеная антисоветская пропаганда, а в Советском Союзе антифашистская.
Во-вторых, Сталин понимал, что на Западе Гитлеру практически делать было нечего, никакие глобальные проблемы там не решались (поэтому-то в 1940 году Гитлер и не оккупировал Францию полностью). Проблемы жизненного или, как теперь принято говорить, экономического пространства решались для Германии только на Востоке и в первую очередь за счет отторжения от Советского Союза Украины и Кавказа.