Но однажды вместе с Врагом на орбите Полдии появился летающий Замок, который был хорошо виден среди звезд красного пятна. Вскоре небо раскололось от страшного грома. Испуганные люди высыпали на улицы и стали свидетелями потрясающей космической битвы. Под ударами лазерных пушек Замка десятки роботов-убийц загорелись и, объятые пламенем, рухнули на планету, сотрясая почву на многие километры вокруг. В лесах начались опустошительные пожары, на берега океанов обрушились двадцатиметровые волны. Схватка продолжалась несколько дней. Наконец, обитатели Полдии с восторгом увидели, как Белый кит вспыхнул и, резко накренившись, стремительно ушел в сторону Некры.

Через неделю на все крупные планеты опустилось множество небольших космолетов. Из них черным роем высыпали солдаты и чиновники, возглавляемые несколькими спесивыми рыцарями, закованными с ног до головы с тяжелые доспехи. Начался невиданный грабеж городов и сел, со зверскими погромами и насилием — хотя никто из аборигенов и не думал оказывать сопротивление воинам, спасшим их планету от гибели.

Вскоре на Полдии стали быстро расти укрепленные крепости, а рядом с ними — небольшие космопорты. По требованию Верховного Магистра правительства большинства стран объявили мобилизацию добровольцев, необходимых для восстановления разрушенного Замка. Тысячи самых опытных мастеров с гордостью вошли в трюмы космобарж и без того перегруженных драгоценными дарами, продуктами, лесом и другими видами сырья. Мало кто из этих людей вернулся обратно. Непривычные условия невесомости, космические лучи, жалкое питание и непомерный труд косили добровольцев, словно острый нож.

Впрочем, находились и недовольные жестокостью и алчностью звездных крестоносцев. По решению всех правительств Польдии, такие люди объявлялись бунтарями. За ними охотилась полиция на всех материках. Самых отъявленных бунтарей прилюдно казнили, а остальных посылали на каторжные работы в Долину Корабля.

Никто не знал, когда на Полдии появился гигантский звездолет. По-видимому, это произошло несколько тысяч назад. Кое-кто из местных ученых предполагал, что именно на этом корабле некогда на Полдию прилетели первые люди, и были они родом с самой Терры. Так это или нет, но вот уже многие века Долина Корабля считалась на Полдии священной, и только избранные получали право издали взглянуть на останки древнего звездолета.

Но с появлением Замка все изменилось. Звездные крестоносцы потребовал, чтобы останки священного корабля были уничтожены. Это вызвало негодование у всех аборигенов. Но страх перед Ордой оказался еще большим… И тогда неподалеку от Долины возник лагерь каторжников.

Наконец, молитва кончилась. С трудом поднявшись на ноги, заключенные побрели к столовой, более или менее сохраняя строй. Ольма заметила несколько откровенно злобных взглядов в свой адрес, и сердце ее сжалось. В невыносимых условиях лагерной жизни людям просто необходимо было время от времени выплескивать на кого-то злобу и отчаяние. И дня не проходило без диких драк в бараках, нередко кончавшихся поножовщиной. Рано или поздно толпа доберется и до нее, Ольмы — и тогда никто, даже Вервал, не сможет защитить ее.

У входа в барак, в тени под широким навесом, девушку поджидала Ланта. Старуха с гладким сытым лицом и вечно дрожащими жилистыми руками сидела прямо на земле, перебирая четки и что-то бормоча себе под нос. Рваная дерюга, заменявшая ей платье, едва прикрывала бесформенное пышное тело. Казалось, Ланта не способна даже передвигаться на своих коротких толстых ногах — и потому надсмотрщики поначалу не обращали на нее внимания, когда по утрам сгоняли несчастных женщин на работу. Пользуясь этим, хитрая старуха устроилась посудомойкой в столовой и с той поры зажила совсем неплохо. Спекулируя среди каторжан украденными на кухне объедками, она вскоре приобрела кучу всяческого барахла, чудом сохранившегося у заключенных — здесь были и бусы, и дешевые колечки, и обувь, и даже белье.

В первые же дни Ольма немало наслушалась историй от соседок по бараку о жадной, как паук, коварной старухе. Но однажды после обеда к девушке неожиданно подсела Ланта и молча положила в ее миску с плохо разваренной крупой два солидных куска вареного мяса. Тем же вечером Ланта перенесла свою постель на соседнюю с Ольмой койку. По ночам, когда в бараке царил крепкий сон, старуха вела с девушкой неспешные беседы и постепенно вытянула из Ольмы все ее нехитрые секреты. Ланту интересовало все, что девушка знала о Замке. Особенно подробно она расспрашивала о сборщике налогов Сантии Спелле — и с каждым разом в глазах старухи все ярче разгорался алчный огонек.

Ольма привлекла внимание еще одного человека, при одном виде которого ее охватывал трепет. Двухметровый Вервал слыл самым буйным и неукротимым каторжников лагере. Внешне он напоминал орангутанга — такой же кряжистый, мощный, заросший густыми волосами, с длинными мускулистыми руками, свисающими почти до колен. Поговаривали, что Вервал многие годы провел среди разбойников, называющих себя «лесными братьями» и нападавших на солдат и даже на чиновников из Замка.

Однажды вечером Ольма возвращалась из лавки старой Бармы, как ее остановил чей-то грубый окрик. Обернувшись, девушка узнала Вервала, поджидавшего ее в тени навеса у одного из бараков. Разбойник подошел к ней вплотную, насмешливо осмотрел с головы до пят, так что у Ольмы заледенела кровь, а затем внезапно расхохотался:

— Надо же — такая пигалица, а сумела прикончить рыцаря! Люблю отчаянных — сам таков.

К изумлению Ольмы, Вервал оказался в душе сущим ребенком. Нередко после ужина он провожал Ольму до ее барака, жадно расспрашивая о морекосме, невиданных морских зверях и об отважных рыбаках. Ни тени алчности, обычной для Ланты, не появлялось на его лице — напротив, каторжник становился добрее, слушая ее рассказы, а в его глазах светился мечтательный огонек. Он не скрывал, что искренне завидует девушке. Как он хотел бы вместе с Ахавом плыть на шхуне в яростный шторм, крепко сжимая в могучих руках штурвал! К Замку же и его спесивым хозяевам Вервал испытывал нескрываемую ненависть.