–  Ядовитый, собака! Если хочешь укокошить соседа - лучшее средство! Мы его в суп кладем… Для запаха!

Он заколотил в дверь. Их как будто ждали - дверь открылась сразу. Подталкивая девочку в спину, Альбинос вошел вслед за ней.

–  Вот, привел ее, как приказывали, - объявил он.

Сеня оглядела сумрачный зал. Наверху под его сводами было еще темнее, чем внизу, и потолок, расписанный синей и золотой краской, казался куполом ночного небосвода, накрывавшим эту серую пещеру. Пол был выложен плитами черного мрамора, отполированными до блеска, подобно граням зловещей Пирамиды у Забытого Города. По стенам висели картины, между ними было развешано старинное оружие: мечи, кинжалы, щиты, копья… Голубая сталь клинков тускло отсвечивала в колеблющемся свете, золотые рукояти, щедро изукрашенные драгоценными каменьями, созвездиями вспыхивали на серой шероховатости гранита. Огня на такой громадный зал явно было маловато - четыре светильника да камин. Светильники стояли у стен; это были объемистые медные чаши, наполненные маслом, поставленные на высокие треножники. Фитили чадили - какой от них прок? Другое дело - камин, где дрова горели жарко и ярко Подле камина в высоком кресле сидел старик. По левую руку от него на полу стояло большое хрустальное блюдо, где расположилась жаба гигантских размеров - голова ее доставала сидевшему до колена. На дно блюда была налита вода, и светлое брюхо великанши скользко поблескивало…

Все то время, пока девочка рассматривала зал, старик внимательно глядел на нее. Наконец, составив о ней мнение, он затряс седой головой.

–  Не понимаю! Неужели они всерьез думают, что ты сможешь им чем-нибудь помочь?
– воскликнул он. Сеня молчала.

–  Глупые ящерицы! У них, верно, все мозги от горя поотшибло… И что же ты собираешься делать? Бороться со мной? Удивительно!
– Болотник расхохотался.
– Ну что ж… Начинай! Борись!… Смешно, право… - он перестал смеяться.
– Впрочем, мне все это у«же не интересно, - он перевел взгляд на своего ученика.
– Пойди запри ее в башне. Пусть посидит под замком месяца два в наказание за самонадеянность, пока я Круглый Камень совсем не затоплю. А потом отпущу ее на свободу. Пусть бегает! Я не зверь какой-нибудь…

Насурим поднялся с кресла; полы его длинного, до пят, плаща цвета ржавчины распахнулись, открыв блестевший цветными каменьями драгоценный пояс. Перехватив взгляд девочки, старик довольно прищурился.

–  Красивый! Правда? Взял на память о вашей рыжей Хотт! У нее о-о-очень хорошие были украшения… Особенно Голубой Сапфир! Ха-ха-ха! Я оставил его - пусть любуется!
– Болотнику явно доставляло удовольствие говорить на эту тему. Рукой он указал на дальнюю стену, где висел большой женский портрет в тяжелой золотой раме.

–  Моя мать, красавица Асурдис! Могущественнейшая из Великих!

Сеня всмотрелась. Потемневшие от старости краски, неверный свет масляных светильников мешали разглядеть портрет. Она подошла поближе. Лицо, еще молодое, в самом деле очень красиво. Но тонкие губы и колючие злые глаза сильно портили женщину. В общем, это было лицо типичной ведьмы! Сеня взглянула на соседнее полотно - портрет сына; в молодости он очень походил на мать. Совсем юный еще Болотник, изображенный на живописном фоне гор, с легкостью удерживает рвущегося ввысь орла. Его лицо - это лицо человека, чувствующего себя Повелителем. А одет он почему-то в тот же самый плащ, что и сейчас…

Колдун остался доволен произведенным на девочку впечатлением. Он вернулся к креслу и, достав из его парчовых глубин небольшую книгу в зеленом сафьяновом переплете, уселся поудобней. Расстегнув золотую застежку, принялся листать страницы.

–  Ну чего же ты стоишь?
– обратился он к своему ученику.
– Отведи ее наверх и займись, наконец, творением холода и наведением тумана. Того и гляди, солнце проглянет…

Старик отыскал нужную страницу и углубился в чтение, не обращая больше на них внимания.

Альбинос направился к нише в стене, которую девочка раньше как-то не приметила. Это оказался проход к лестнице. Она была тускло освещена такими же светильниками и уходила в погреба и в верхние этажи. На втором этаже они миновали галерею, ведущую, по всей видимости, в жилую часть замка, и дальше ступени утыкались в дверь. Погремев ключами, Альбинос отпер ее, и они стали подниматься по лестнице вдвое уже и круче предыдущей; она проходила внутри башни и имела естественное освещение - свет пробивался сквозь узкие зарешеченные окна. Стекол в них не было, и потому холодный ветер гулял здесь, как ему хотелось. Сеня зябко поежилась - куртка осталась в траве, а тонкая рубашка для этакого климата явно не подходила. Наконец они добрались до верхней площадки. Альбинос отпер еще одну дверь и втолкнул девочку в каменную комнатушку с таким жег как на лестнице, окном, забранным толстой решеткой. Дверь хлопнула, лязгнул ключ в замке, и Сеня осталась одна в своей темнице. Печальный вздох вырвался у нее из груди. Вот так ее путешествие, едва успев начаться, и закончилось… Принц с принцессой - две беззащитные ящерицы остались одни посреди бескрайней степи. Она сама оказалась за толстой решеткой на самом верху мрачной башни…

Девочка подошла к окну; оно смотрело на горы, на долину. У Сени сжалось сердце: сквозь клочья тумана, вдали, она увидела торчащий белый клык - то была неприступная скала с белокаменным замком Покровительницы. Вот откуда было суждено его увидеть… У девочки навернулись слезы на глаза и она поскорей отвела взгляд. Внизу хлопнула дверь, и во дворе появился Альбинос. Он с грохотом волочил по каменным плитам большой чугунный котел, а позади него тяжело шлепала жаба - любимица Насурима, Ученик, видно, исполняя приказ Хозяина, отправился колдовать. Вот странная парочка скрылась из виду, и Сеня отошла от окна. Она присела на широкую деревянную скамью, на которой ей придется отныне спать, и оглядела свою тюрьму. В клетушке был еще трехногий стол, придвинутый к стене, да в углу валялся сломанный стул.

Целый час, наверное, просидела девочка без движения, уставясь невидящим взглядом в серую стену. За окном становилось все темнее, и все темнее становилось в ее каменной тюрьме… Потянуло промозглой сыростью. Туман клубами подкатывал к окну, его молочно-белые волны иногда уже переваливали внутрь; помедлив, они все же откатывались обратно. Но только пока! Ночь - впереди! Сеня усилием воли сбросила с себя оцепенение. К счастью, у нее не отобрали рюкзак - забыли или не обратили внимания. А в рюкзаке толстый свитер. И куча еды! Девочка с удовольствием натянула на себя теплую шерсть. Рюкзак сильно нагрелся, пока она шагала по степи, и свитер еще хранил в себе горячие лучи солнца. Но этого явно было недостаточно. Еще раньше Сеня приметила в углу скамьи какую-то скомканную тряпку. Сейчас она расправила ее.
– Это оказался старый плащ. Наверное, он принадлежал несчастному, заточенному сюда когда-то в былые времена. Плащ пах пылью. Он был выгоревший и линялый, но толстая шерстяная ткань оставалась прочной. Девочка встряхнула его и завернулась в плащ целиком. Потом она положила свой рюкзачок в изголовье, свернулась калачиком на жестких досках скамьи и, как это ни странно, уснула.