— Эрмитаж? — тихо спросила Джорджиана.

— Вот, точно. Я почти не пользуюсь им. Он слишком большой, и я редко бываю в деревне.

Заподозрив подвох, Джорджиана отдернула руку и сжала его руку своими.

— Так сколько же домов у тебя?

— О, семь. Сейчас, возможно, уже восемь. Мне нужно будет поинтересоваться у своего человека в Лондоне. Одно время я коллекционировал дома. Есть много людей, которые ничего не смыслят в бизнесе и предпочитают наличные. У меня есть наличные.

— Значит, ты сможешь обойтись без Эрмитажа, — сказала ошеломленная Джорджиана.

Ник провел тыльной стороной пальцев по ее плечу и рассеянно кивнул.

— Мне кажется, я слишком слаб, чтобы возвращаться в дом прямо сейчас.

Джорджиана дотронулась до его щеки:

— Ты горячий. У тебя поднимается температура?

Ник положил голову ей на грудь:

— Да.

Она обняла его:

— Я знала, что нам не следует заходить в бассейн. Мне нужно было отвести тебя в дом.

Она почувствовала, что он повернул голову и прижался лицом к ее груди. Она вскрикнула и подняла его голову, посмотрев в прищуренные глаза.

— Ах ты негодник!

Ник приложил тыльную сторону руки к своему лбу.

— Мне дурно. — Голова его снова упала ей на грудь, и он ткнулся в нее носом.

Джорджиана закричала и оттолкнула его. Отодвинувшись, он оперся локтями на ступеньку и улыбнулся ей хитрой улыбкой.

— Я слышал, эти древние египтяне имели по несколько жен.

— Лишь некоторые вельможи и царь, — сказала Джорджиана, встав и протянув ему руку. Он взял ее и встал рядом с ней, продолжая насмешливо улыбаться. — Однако я на их месте хорошо подумала бы, прежде чем делать это.

— Почему? — спросил он, когда они поднимались по лестнице.

Она посмотрела на него искоса.

— Потому что часто несколько жен сговаривались и пытались убить своего мужа, чтобы они и их сыновья могли унаследовать его богатства.

— Вот как, черт возьми! — Джорджиана взяла Ника под руку и улыбнулась, заглянув в веселую синеву его глаз.

— Кстати, как ты думаешь, твой Эрмитаж достаточно большой, чтобы вместить некоторые мои артефакты?

— Ты имеешь в виду эти мумии, обнаженные статуи и все прочее? Разрази меня гром, если я хочу, чтобы эти штуки стояли в моем доме!

— Ну, Ник.

— Нет.

Она остановилась, положила руки ему на грудь и встала на цыпочки.

— Ник, — выдохнула она, нежно касаясь губами его уха, и еще через мгновение: — Ник, любовь моя. Милый Ник.

— Ну, может быть, несколько статуй я еще вытерплю.

— Ник, Ник, Николас!

Он чертыхнулся и поднял ее на руки.

— Делай что хочешь, юный Джордж. Делай что хочешь.

Она обняла его и позволила вынести себя из храма.

— Спасибо, мой любимый.

— Кажется, я влип, юный Джордж, и влип капитально.