Этого Слава уже не видел. Схватив конец аккуратно смотанной возле дыры в бетоне веревочной лестницы, он прыгнул вниз.

Три секунды.

– Так и череп проломить ногами можно, – раздался из темноты Димкин голос. – Я тут уже без каски.

– Жив?

Пять секунд.

– Жив-здоров, только к стене прикован.

– Посвети, – Слава сунул в руки другу фонарик.

Восемь секунд.

Выстрел в цепочку. Почти без эффекта. Ничего себе!

Десять секунд.

– Ты бы целился получше…

Выстрел. Цепочка, дзенькнув, разлетелась на отдельные звенья.

– Вот это другое дело.

Двенадцать секунд.

Слава подтолкнул Димона к лестнице и крикнул Андрею:

– Помогай, натяни лестницу!

Когда друзья вывалились на поверхность с ободранными о бетонную стенку костяшками пальцев, под стеной штаба почти одновременно ухнули три взрыва. В громадные дыры, образовавшиеся в цоколе здания, тут же посыпались партизаны.

– Наша – крайняя правая, – Слава подтолкнул Димона к концу быстро двигающейся очереди. – Это наши…

Андрей опять оказался позади девушки и попытался слегка подсадить ее в пролом, за что заработал яростный быстрый взгляд и какое-то шипение.

В подвале, несмотря на большое количество еще не разбитых ламп, было темно от поднявшейся пыли. Где-то в дальнем углу часто рвались гранаты, и Слава подтолкнул Димку туда. Друзья, все-таки, оказались не последними – замыкающим в пролом сиганул комиссар, словно он так и не хотел упускать из виду подозрительную троицу.

Прямо, заградотряд какой-то…

Когда курсанты добрались, огибая по пути какие-то машины и частые перегородки, до входа в тоннель, там уже все закончилось. Двое бойцов приладили под балку над развороченной в хлам решеткой две связки толовых шашек с уже дымящимися шнурами и теперь стояли наизготовку с парой огромных связок гранат в руках.

– Последние?

– Я крайний, – в тоннель ввалился насквозь пропыленный Петро. – Работайте…

Партизаны рванули кольца, бросили связки в глубь подвала и, не дожидаясь взрывов, дунули по освещенной трубе в дальний конец, откуда уже доносились гулкие разрывы и автоматные очереди. Замыкающие последовали их примеру и оказались достаточно далеко, когда позади ухнуло несколько мощных взрывов, и послышался гул обваливающегося здания.

– А где Олеся? – Андрюха покрутил головой.

– Она еще в подвале вперед вырвалась, – успокоил его Слава, но Андрей все же, беспокойно озираясь, побежал чуть быстрее.

А вот комиссар почему-то решил отстать. Не иначе, успокоился, что уж отсюда-то его подопечные никуда не денутся. Дорога теперь осталась только одна.

Перед самым последним поворотом трубы, друзья услышали тишину. Бой впереди закончился без их участия. Обогнув угол, Андрюха чуть не споткнулся о сидящего прямо на полу Васька.

– Живы? – он поднял на новеньких усталые глаза.

– Да, а что?

– У нас семь убитых. Восемь легко ранены. И Олеська…

– Что?!! – не дослушав, Андрей бросил оба своих автомата и рванул к плотно и молча стоящей на входе в зал толпе.

Когда в немой круг протолкался Слава, Андрюха сидел, бережно держа на коленях рыжую головку, и, закусив губу, слегка раскачивался из стороны в сторону. Бледность девичьего лица проступала даже сквозь толстый слой серой пыли, а на груди, на ладонь ниже правой ключицы быстро расползалось в стороны кровавое пятно. Девушка еще дышала, но неровно, и каждый выдох с хрипом выносил на серые губы красные пузыри.

– Плохо дело, – тихо проговорил сидящий рядом Дед, – легкое пробито…

В круг протиснулся Димон и легонько пихнул Славу в бок.

– Я это… – Крот подавил в себе легкое оцепенение. – Я вылечить могу. У меня способности. Паранормальные…

– Чего-о-о? – Дед взглянул как-то очень зло. – Издеваешься, Рэмбо?

– А чего? – подал голос Миколка. – У нас вон, в деревне бабка была – руками помашет, заговоры какие-то побормочет, и – готово дело. Порез там какой или коленка разбитая – как не бывало. Я в детстве завсегда к ней бегал. Раны лечить…

– Триппер ты к ней бегал лечить.

– А хоть бы и триппер, она все могла лечить.

– Заткнулся бы ты, дурень…

– Он не врет, – к командиру пробился Базов и наклонил к его лицу правый висок. – Не далее как сегодня утром я был ранен.

– Точно, был, я видел, – опять влез Миколка.

На виске Димона бледнел едва заметный шрам.

– Ну давай, бормочи… – сдался Дед.

Слава опустился на колени, глянул в мокрые глаза Андрея, решительно расстегнул окровавленную Олеськину куртку и, нащупав рану, остановил время. Вспышка. Стекло…