– Как это мило с твоей стороны, – с насмешкой ответила я, не выказывая и тени благодарности. – Каким добрым и щедрым, должно быть, ты представляешься себе в этот момент. Даже удивляюсь, как это ты взял на себя труд побеспокоиться о такой девчонке с гор, вроде меня.

Мне было жаль его, когда он стоял у открытой двери, не зная, что сказать.

– Всего хорошего, Хевен. Я рискнул своим зрением, когда пришел сюда и когда оказалось, что день здесь не такой уж и светлый, но все же пришел взглянуть на тебя. Я раскаиваюсь в своем поступке. Желаю тебе удачи. Но я больше не приду сюда, чтобы меня оскорбляли.

«О-о, Логан, не уходи, пожалуйста, с таким настроением». Но я не произнесла этих слов. Я не помешала ему хлопнуть дверью. Том бросился вслед за Логаном, чтобы помочь ему миновать чащу, где он мог бы заблудиться, и довести его до хорошо заметной части тропинки, где он уж точно сможет пройти, несмотря на свои темные очки.

– Ну ты себя и вела с Логаном, – вернувшись, заявил с порога Том. – Честное слово, мне было жалко его, когда он поднимался по дороге, почти слепой, чтобы встретиться с такой язвой, которая врет ему в лицо, лепит что в голову взбредет… Ты же знаешь, у нас ничего нет, а он мог бы помочь.

– Том, ты хочешь, чтобы все узнали, что у нашего отца… сам знаешь что.

– Нет… Но разве мы обязаны говорить ему про папу?

– Мы должны как-то объяснить, почему его нет здесь, верно? Я полагаю, Логан подозревает, что отец приходит и уходит и более-менее помогает нам с едой.

– Да, думаю, тут ты права, – согласился Том, вновь возвращаясь к диалектному произношению, что с ним бывало в моменты душевного расстройства или голода. – Опять за удочки, ловушки – скрести пальцы на счастье.

И Том выскочил на улицу в поисках еды. Куры-несушки у нас долго не жили – кухонный котелок требовал их преждевременной смерти.

После ухода Сары жизнь стала не просто в тысячу раз сложнее, но невыносимо трудной. Отец домой не приезжал. А это означало полное отсутствие денег на элементарную еду. Керосина осталось так мало, что пришлось перейти на свечи.

Часы тянулись для меня, как отрезки вечности. Жизнь возобновлялась с возвращением из школы Тома вместе с Фанни и Кейтом, а иногда и с Нашей Джейн. Я хотела убедить себя, что дедушка не в счет, что я могу ходить в школу, когда Наша Джейн здорова, а дедушка сам о себе позаботится. Но мне то и дело приходилось присматривать за ним и наблюдать, каким он стал потерянным без бабушки.

– Ты иди, – сказал однажды дедушка, после того как я прибралась в домике и стала думать, что же нам поесть сегодня вечером. Был канун Дня Благодарения. – Ты мне не нужна. Я обойдусь сам.

Может, он и обошелся бы, но на следующий день снова простудилась Наша Джейн.

– Есть хочется, – плакала она, бегая за мной и хватая за одежду.

– Сейчас, моя сладкая. Иди еще полежи в постельке, а я быстро приготовлю супчик.

Как легко и каким уверенным голосом я произносила это, хотя в доме не было ничего, кроме нескольких сухих бисквитов, оставшихся от завтрака, и полчашки муки. Эх, жалко, что я не составила дневной рацион после ухода Сары. И почему я подумала, что отец будет все время объявляться словно по мановению волшебной палочки, как только наши запасы иссякнут?

Интересно, где он теперь?

– Том, а в темноте можно ловить рыбу? – спросила я.

Он отвлекся от чтения и вздрогнул.

– Ты хочешь, чтобы я пошел сейчас, ночью, ловить рыбу?

– Можешь заодно и силки на кроликов проверить.

– Я уже проверял их, когда шел из школы. Хоть бы один. Я так хорошо замаскировал их, что ночью и не найду.

– Вот почему надо сходить половить рыбу, – прошептала я ему на ухо, – а то в доме не осталось ничего, кроме пары бисквитов, и, если повезет, я наскребу из банки немного сала, чтобы сделать подливку.

Я говорила шепотом, чтобы Наша Джейн или Кейт не услышали, иначе поднялся бы такой плач и гвалт, что выдержать это невозможно! Желудок Нашей Джейн требовал пищу или болел, она тогда начинала плакать, и тут ничего нельзя было поделать.

Том поднялся и, сняв со стены ружье, зарядил его на крупного зверя.

– Сезон на оленя открылся. Может, подстрелю что-нибудь.

– Ты хочешь сказать, что нам нечего будет кушать, если ты не подстрелишь оленя?! – воскликнула Фанни. – Господи, да мы же умрем с голода, если будем зависеть от твоей стрельбы!

Том направился к двери, бросив вначале долгий уничтожающий взгляд на Фанни, потом улыбнулся мне.

– Давай делай свою подливку. Через полчаса я вернусь с мясом. Я везучий.

– А если нет?

– Я не вернусь домой, пока не принесу чего-нибудь.

– Да-а, – сказала Фанни, перевернулась на спину и стала рассматривать себя в дешевое зеркальце, – думаю, мы больше не увидим Тома.

Том хлопнул дверью и исчез.

Рыбная ловля и охота стали нашим обычным и ежедневным занятием. Я часть своего времени расходовала, чтобы расставить и проверить силки и удочки и сменить наживки. Том изготовлял различные ловушки на кроликов и белок. Мы уже давно начали собирать грибы. Бабушка научила нас, как отличать съедобные грибы от ядовитых. Собирали мы и ягоды, обдирая до крови руки о колючки, дикую фасоль и горох, выкапывали репу, которую можно было найти на окраинах Уиннерроу. Случалось, что и воровали: шпинат, салат, листовую капусту на удаленных от домов огородах. Когда пришла настоящая зима, ягоды прекратились, горох и фасоль повысохли и замерзли, кролики и белки попрятались в местах зимовки, их не привлекали наши ловушки, потому что у нас не было приличной приманки. Заготовленные грибы были нам слабым подспорьем в холодные зимние вечера. Остальные наши запасы пришли практически к нулю…