Дамочка повернулась и ушла, а мы с Авьен отправились слушать теорию магии в исполнении господина Ли. А заодно и узнать, что это еще за группа "четыре один Р", куда мы оказались зачислены".

–  Я рассказал все, что знаю, Ваше Благородие. Но Вы, если хотите, можете спросить у моих сынов - я стар, память моя может подводить, быть может они смогут вспомнить что-то, что я упустил, Ваше Благородие.

Ширай Хомарп старался сдержать свой гнев, но у него это плохо получалось. Ему редко так открыто лгали, смотря прямо в глаза, как это делал Норр. Торговец был сама невинность - он с открытыми объятьями встретил ширая, четыре дня не вылезавшего из седла. Угостил лучшим вином, сыновья торговца отвлеклись от своих дел и занялись уставшим взмыленным конем ширая. Норр с удовольствием подробно рассказал всю историю Моше и Авьен, от того момента, как они пришли к нему и попросили забрать их с собой, до того, как вчерашним утром даву отказалась ехать дальше, и увела куда-то своего шмона. Торговец улыбался, он с радостью вспоминал, с каким изумлением Моше рассматривал первый замок в его жизни, и с восхищением описывал его торговый талант. Сожалел, что шмон не остался с ними - он бы смог стать величайшим торговцем. Норр был сама откровенность, но Хомарп видел - он врет! Все его слова были настолько "сладкие", как они бывают только у человека, желающего скрыть истину, и ширай с трудом обуздал свою ярость. Он решил дать торговцу еще один шанс:

–  Значит, ты не знаешь, где они сейчас? И даже не догадываешься?

–  Нет, Ваше Благородие. Уважаемая даву не то что меня, она даже Моше не поставила в известность, куда его ведет. У меня нет даже никаких идей по этому поводу. Ваше Благородие, если бы я знал, я бы не стал скрывать от Вас это.

На этот раз торговец не солгал. Хомарп хорошо умел отличать правду от вранья, мало кто мог его обмануть, и Норр к этим людям явно не относился. Хомарп не сомневался - старый торговец избрал оптимальную, с его точки зрения, линию поведения. Говорить правду, только правду, но правду не всю - обычный человек почти всегда попадался на такую ловушку, но Хомарп был слишком опытен. Он не для того три дня гнал своего коня до ярмарки, не для того мотался среди торговцев, выспрашивая про Норра. Он не для того слушал истории о новом, загадочном ученике старого торговца, который за день перевернул представление о торговле многих уважаемых купцов - Хомарп узнал в этом "ученика" шмона Моше. Он не для того гнал своего боевого коня до пены изо рта, чтоб теперь услышать ложь из уст этого караванщика! Хомарп не собирался уезжать ни с чем, и он был на все, чтоб узнать правду.

Один из двух мечей, висящих за его спиной, казалось, сам по себе взлетел в воздух и уткнулся острием в кадык старого торговца.

–  А теперь слушай меня, Норр! Хватит! Я должен знать то, что ты хотел от меня скрыть - и я это узнаю! Я не буду тебя убивать! У тебя много сынов, и сейчас я начну их убивать по одному, до тех пор, пока ты мне не скажешь всю правду! Ты мне не веришь, старик? Что же, это было твое решение!

Хомарп знал - лгать никогда нельзя. Люди чувствуют ложь, и когда он говорил, он всегда верил в свои слова. Так и сейчас. В нем не было жалости, шираи давали клятву защищать Латакию и всех ее жителей от врагов, а те, кто укрывали шмона, были врагами Латакии. Если бы потребовалось, Хомарп без всяких угрызений совести смог бы убить всех детей этого торговца и его самого, и старик увидел это. Только теперь до Норра дошло, что никто с ним шутки шутить не собирается, и он испугался по-настоящему. Не за себя. За свой род. За свое будущее.

–  Постойте, Ваше Благородие! Простите старика - память уже не та - я вспомнил все, о чем забыл упомянуть!

Как же, память! Хомарп был уверен - Норр прекрасно все помнит, он еще не настолько стар, чтоб страдать забывчивостью. Но умение прощать - обязательное умение, которым должен обладать каждый ширай, и Хомарп был рад, что старик вовремя одумался, и невинным не пришлось отдавать свои жизни.

–  Ваше Благородие, - тем временем продолжал Норр, - Вы, должно быть, видели, что я приверженец веры в тридцать шесть богов, - этого было невозможно не заметить, - так вот, когда Авьен с Моше пришли ко мне, они сказали, что шмон прошел ширай эрэц, и первым, кто ему там выпал, был Ахтарил. Потому они и решили…

Норр продолжал и дальше, но Хомарп его больше не слушал. Этого было достаточно. Теперь все стало на свои места - даву ок'Авьен, она наверняка была приверженкой веры в 36 богов. И когда узнала, что ее шмону выпал суровый путник, заставила его бросить все, и отправиться неизвестно куда. Старый торговец просто не мог им отказать - веление бога-покровителя свято для тех, кто в него верит. Это была отвратительная новость. Если ок'Авьен действительно восприняла всерьез ширай эрэц, а такими ритуалами не пренебрегает никто, то проследить их путь теперь невозможно. Они не идут куда-то, они просто идут - туда, куда ведет путь, веря, что сам бог укажет им дорогу.

Ширай Хомарп не верил в 36 богов, он считал это все сказками. Но в ритуале ширай эрэц было нечто большее, чем просто выпадение определенных карт - никто и никогда не рисковал пройти его просто так, для этого у человека должны были быть веские причины. Хомарп не понимал другое - где шмон Моше мог его пройти? Тут, в Фиеле? Невозможно. Даву ок'Авьен была не из тех, кто способен разложить ширай эрэц, а другие… Они тоже не могли. Но с другой стороны - Хомарп застал Моше едва ли не в самый первый миг его пребывания по эту сторону, шмон просто не успел бы пройти такой ритуал. Оставалось предположить невозможное - ширай эрэц известен и по ту сторону, и именно там, у себя дома, шмону и выпали покровители его судьбы.

Внезапно какое-то слово из рассказа Норра резануло Хомарпу слух. Что-то, что он упустил, и…

–  Хонери, город Башни Драконьей Кости? Ты сказал слово Хонери?
– перебил он торговца.

–  Да, Ваше Благородие, шмон спросил про город, над которым возвышается башня, а даву очень удивилась, она считала, что он не может про этот город знать, а он сказал, что тот был нарисован на картах, которые…

–  Хватит, старик! Довольно! Езжай, я тебя больше не держу.

Хонери. Человек, который проходит ширай эрэц, всегда видит на рубашке карт то место, где суждено решиться его судьбе. Об этом мало кто знал даже среди приверженцев веры в 36 богов, это было не тайное, но очень редкое знание. Обычно люди просто не говорили об этом. Они могли рассказать, какие боги им выпали, но мало кто упоминал, что было нарисовано на обратной стороне карт. Все считали это неважной деталью. Но теперь ширай Хомарп знал - нет смысла больше искать шмона Моше и даву ок'Авьен. Они не уйдут от судьбы - куда бы они не направились сейчас, потом им суждено оказаться в Хонери. Латакия огромна, это Страна Тысячи Замков, всю жизнь можно ее изучать, но не увидеть и половины. Но Хонери всего один. Теперь не нужно никого искать, достаточно предупредить городскую стражу, и как только они доберутся до города, Хомарпа сразу же предупредят.

Но ширай уехал не сразу. Его боевой конь устал, пришлось подождать, пока он отдохнет. Все это время старый торговец пытался услужить своему уважаемому гостю, но это было излишне - Норр был уже Хомарпу не нужен, и уже вечером он уехал в сторону Хонери, города Башни Драконьей Кости, величайшего из городов Латакии, а значит и всего сущего.

"Школа Ахима Растерзала отличалась от всех школ и университетов, что мне довелось в своей жизни повидать. Кардинально отличалась. Тут вообще не было такого понятия как "класс", все учились вместе, в группах, разделение на которые происходило самым загадочным образом. Просто ты приходил в школу, и тебе говорили, в какой группе ты будешь. Так, в нашей группе "четыре один Р" всего было семь человек, из них трое - как и Авьен - просто пришли сюда, и только четверо собственно говоря учились на магов. Но Ахима это не волновало. Для него учениками были все, кто преступил порог школы, и не имело никакого значения, есть ли у человека хоть какой-то магический дар.