Шрифт:
— Встать! — закричал лейтенант.
Оба вошли в камеру. Возле металлических нар стоял Авдеев. На руках — наручники. Костюм и рубашка были сильно помяты, брюки без ремня волочились по полу. Туфли, как и положено, тоже были без шнурков. Небритое и усталое лицо его выражало полное равнодушие.
Полковник лишь пристально на него посмотрел и сочно матюкнулся.
— Хорош, сиделец, — пробормотал он.
— Ну-ка, лейтенант, сходи, прогуляйся, — скомандовал он, — я тебя позову, когда понадобишься.
Тот вышел, полковник захлопнул за ним дверь.
— Ну, что, — произнес он, — ты мне все-таки скажешь, куда делась красная ртуть? Что-то вокруг нее слишком много загадок…
— Я не знаю, — спокойно ответил Авдеев.
Полковник неожиданно выхватил большой пистолет. Это был многозарядный Стечкин, применяющийся для спецопераций.
Он прицелился Авдееву в грудь.
— Сейчас пристрелю, как собаку… Скажу, что совершил нападение… Лейтенант подтвердит… Все двадцать пуль выпущу… Говори!
— Стреляйте… — равнодушно сказал Авдеев. — Мне уже все равно… Все лучше, чем сидеть двадцать лет с уголовниками… Стреляйте…
Полковник озадаченно почесал нос дулом пистолета.
— Что за чертовщина… — пробормотал он, — как сговорились все… Один я ничего не знаю…
Он спрятал пистолет назад.
— Послушай, Авдеев, — начал полковник задушевным голосом, — расскажи мне про эту ртуть. Обещаю тебе, слово офицера…
— Я уже все рассказал, — равнодушно произнес Авдеев.
— Вот, сволочь! — с некоторым восхищением воскликнул полковник и крикнул, — лейтенант, иди-ка сюда!
Послышался торопливый топот. В камеру вбежал лейтенант.
Он выжидающе посмотрел на начальника.
— Сними с него наручники!
Лейтенант бросился исполнять приказание.
— На, расписывайся, — полковник сунул Авдееву листок с печатным текстом и шариковую ручку.
— Что это?
— Подписка о неразглашении всего, что знаешь по службе. Нарушишь — посадят.
— Так я уже и так сижу…
— Сейчас выйдешь. Расписывайся!
Авдеев недоуменно пожал плечами и стал искать, куда бы пристроить бумагу. Он приложил лист к металлической стойке и расписался напротив своей фамилии, после чего вернул полковнику бумагу и ручку.
— Выходи!
Авдеев замешкался.
— Куда его? — спросил лейтенант.
— На кудыкину гору! — мгновенно рассвирепел полковник. Видно, что все происходящее ему очень не нравилось.
Лейтенант вытянулся по стойке смирно.
— Слушай меня внимательно, Авдеев, — начал полковник, — даю тебе ровно час, чтобы ты убрался из города. Навсегда. Если через час ты еще будешь в городе, очутишься опять здесь. И уже не выйдешь!
Он ткнул пальцем в пол.
— Усек?
И лейтенант, и Авдеев посмотрели на него, как на тронувшегося умом.
— Вон отсюда! — заорал полковник.
Авдеев вышел из камеры. Он пошел вначале медленно, потом быстрее, потом оглянулся через плечо и побежал. Одна туфля упала с ноги, и ему пришлось вернуться, чтобы поднять ее. Затем Авдеев снял вторую туфлю, сжал обе в руках и вновь, что есть силы, побежал к выходу из подвала.
— Лейтенант, — уже спокойно продолжил полковник, — иди, проследи, чтобы его выпустили. Из изъятых при задержании вещей ничего не выдавать.
— Слушаюсь, — и лейтенант бросился вслед за Авдеевым.
Полковник медленно опустился на нары, и долго сидел, глядя в одну точку. Он ровным счетом ничего не понимал и был явно озадачен таким поворотом дел.
Авдеев бежал по оживленной улице Прикамска в хорошем стайерском стиле, держа по-прежнему в руке туфли. Прохожие удивленно провожали его взглядами.
Он за считанные минуты добежал до своего дома, вбежал в подъезд, затем — на третий этаж и остановился перед своей дверью. Она оказалась запертой и опечатанной.
Беглец машинально похлопал по карманам пиджака, потом подергав дверь, толкнул ее рукой. Делать было нечего, пришлось прибегнуть к крайним мерам. Авдеев отошел метра на три, разбежался и в прыжке врезался в дверь плечом.
Дверь слетела с петель, грохнулась на пол, и Авдеев перекатился через нее. Затем он встал, поднял дверное полотнище и прислонил к дверному проему, заслоняя его.
Попав в квартиру, Авдеев быстро пошел на кухню, засунул руку в вытяжку над газовой плитой и вытянул из тайника массивный серебряный портсигар. Открыв его, он достал тощую пачечку стодолларовых купюр, паспорт и водительские права. Деньги Авдеев засунул в один внутренний карман пиджака, документы — в другой. Портсигар, повертев в руках, он положил в боковой карман.