– Я, Сима, обыкновенная серая мышь…

– Это потому, что ты очень блекло одеваешься! Я тебе всегда говорила, что эти твои джинсы до добра не доведут! Я, конечно, понимаю – тебе приятно, что у тебя стройные бедра, и ты стремишься подчеркнуть это джинсами. На самом же деле женщина должна подчеркивать в себе женское начало! – К Симе, сделавшей хороший эмоциональный выброс, опять вернулись энергия и деловитость. – Поэтому первым делом я предлагаю обновить твой гардероб в романтическом стиле!

– Сима! Опять?!! – возмутилась Татьяна. – На какие шиши я буду обновлять свой гардероб?

– Я же сказала «мы», а не «ты»! Вспомни, пожалуйста, что явилось причиной моего нынешнего ухода от Рудельсона (клянусь, что в последний раз поминаю его имя!). – В подтверждение своих слов Симона очень выразительно сверкнула огненными очами.

– Что?

– Я так и знала, что ты ничего не помнишь! Я позволю себе опять вернуться к идее гейшинизма и предложить воплотить ее в жизнь на нашей русской и… где-то несколько еврейской почве!

– Что ты опять несешь, Симонка! – раздражилась Татьяна. – Я думала, что ты тогда пошутила.

– Ничего подобного! Я абсолютно серьезно предлагаю организовать некий клуб, куда мужчины могут приходить расслабляться после трудового дня.

– Публичный дом, что ли? – фыркнула Татьяна.

– Вот я так и знала, что ты это скажешь! – Сима посмотрела на подругу с легким презрением. – Узко мыслишь, милая! Я ведь не случайно опять произнесла слово «гейшинизм». Мы с тобой организуем школу русских гейш, которые будут развлекать мужчин пением, стихами, танцами и интеллектуальными играми.

– Шахматами, что ли?

– Можно и шахматами, шашками… Нарды тоже хорошо пойдут… Конечно, в дополнение ко всему остальному.

– Сим, а остальное – это что?

– Ты совершенно напрасно косишь под умственно отсталую. Я уже все тебе сказала. Остальное – это музыка, живопись и стихи.

– Нет, это я как раз усвоила. Не сомневайся. А дальше-то что?

– Ничего! Выпьют чаю или легкого вина и пойдут домой.

– Кто?

– Как «кто»?! Мужчины, отдохнувшие, умиротворенные и со снятым стрессом.

– Сим! А русские гейши, они будут в кимоно или как? – Глаза Татьяны искрились таким весельем, что Симона наконец рассердилась:

– Или как! И нечего тут сверкать глазами! Все новое всегда вначале вызывает недоумение и смех! А потом все только удивляются, как без этого жили. Конечно же, наши гейши будут не в кимоно. Более того, мы даже слов таких употреблять не станем и Японию ни разу не вспомним. Будем делать вид, что эта школа – наше собственное изобретение! Сделаем какие-нибудь… этнографические костюмы…

– То есть мы, значит, нарядимся в парики с косой до пояса, в кокошники, в душегреи с меховой опушкой и выдадим охреневшим на службе мужикам танцы в стиле Царевны-лягушки. Потом споем «Во поле березонька стояла», потом поиграем в «Морской бой» и «Крестики-нолики» с шахматами, а потом эти мужики, несолоно хлебавши, пойдут домой?

– Ну почему несолоно… Легкая закуска, конечно, будет. Неужели обязательно обжираться селедкой под шубой и жареными окорочками?

– Симка! Неужели ты всерьез надеешься развлечь таким образом наших мужчин?

– А что? Цивилизованные японцы почему-то могут так культурно развлекаться, а нашим слабо?

– Еще как слабо! Никакой русский мужик не выдержит такого издевательства, особенно после работы. Думаю, и еврейский тоже.

– Тань! Ну почему?!

– Потому! Не дорос еще наш русско-еврейский мужик до идеи гейшинизма! Ему, чтобы снять стресс, стриптиз с отягощающими последствиями нужен, а не стихи.

– Ты вульгаризируешь проблему! – взвилась Симона. – Все новое всегда внедряется с трудом!

– Сима! Несмотря на твою торжественную клятву, тебе все-таки опять придется вспомнить Рудельсона.

– Зачем?

– Затем, чтобы представить его балдеющим от стихов, декламируемых русскими гейшами в кокошниках!

– Вот его – не могу представить! – согласилась Симона. – Но гейши, они и в Японии не для всех, а для избранных! А потому предлагаю тебе опробовать мою идею… Пока в упрощенной форме – на Фенстере с Вадиком.

– Это как?

– Я же уже предлагала тебе устроить прием в вечерних туалетах, на котором мы сможем опробовать на Юлике с Вадиком небольшую культурную программу и выяснить, получит ли идея русского гейшинизма поддержку в мужских массах.