Джима Маккоя тревожило хвастовство Билла по поводу участия в авианалете на Ливию. Никому не разрешалось упоминать об участии в этой миссии, и уж тем более не разрешалось называть имена других пилотов. Маккой неоднократно предупреждал Сатеруэйта, чтобы тот следил за своими словами, а Билл заверял, что в своих рассказах упоминал только радиопозывные или имена без фамилий. Во время последнего разговора Джим еще раз предупредил его:

— Билл, молчи о том, что ты участвовал в этом налете. Прекрати трепаться.

На что Билл Сатеруэйт, как всегда, ответил:

— Эй, а я горжусь тем, что сделал. И не беспокойся ни о чем. Эти тупоголовые арабы не доберутся до Монкс-Корнера, Северная Каролина, чтобы предъявить мне счет.

Джим подумал, что надо бы еще раз напомнить Биллу о том, чтобы не трепался, но потом решил, что это ничего не даст.

Маккой часто сожалел о том, что его старый однополчанин не дослужил до войны в Персидском заливе. Если бы Билл принял участие в этой войне, возможно, его жизнь изменилась бы к лучшему.

Разговаривая по телефону, Билл Сатеруэйт поглядывал на дверь и на часы. Наконец, устав ждать, он достал бутылку с виски, сделал торопливый глоток и продолжил свои боевые воспоминания:

— А Чип, зараза, проспал всю дорогу. Я его разбужу, он очухается малость, а потом опять спать. — Билл весело загоготал.

У Маккоя уже начало кончаться терпение, и он напомнил Сатеруэйту:

— Ты же говорил, что он всю дорогу до Ливии трепался, не закрывая рта.

— Да, точно, рот он не закрывал.

Маккой понял, что Билл не уловил никаких несоответствий в своем рассказе, и поспешил закончить разговор.

— Ну ладно, дружище, до связи.

— Эй, подожди, я жду пассажира, и мне скучно. Парень хочет, чтобы я отвез его в Филли, там он переночует, а потом я отвезу его обратно. Скажи-ка лучше, как твоя работа?

— Да все нормально. Дел еще много, но мы получили отличные экспонаты. Представляешь, F-111 и модель «Дух Сент-Луиса», на котором Линдберг совершил беспосадочный перелет через Атлантику. Тебе надо приехать и посмотреть, я разрешу тебе посидеть в кабине F-111.

— Ладно, как-нибудь приеду. Эй, а как дела у Терри Уэйклиффа?

— Он все еще в Пентагоне, но мы ждем, когда он уволится оттуда.

— Да пошел он к черту.

— Я передам ему твои наилучшие пожелания.

Сатеруэйт рассмеялся.

— А знаешь, в чем его проблема? Этот парень вел себя как генерал еще тогда, когда был лейтенантом. Понимаешь, о чем я говорю?

— А знаешь, Билл, многие и о тебе говорят то же самое. И я считаю это комплиментом.

— Не надо мне таких комплиментов. Терри со всеми ссорился, всегда старался быть лучше других. Помнишь, как он обвинил меня в промахе, как будто на форсаже я не туда сбросил эту чертову бомбу… даже написал докладную записку. А если кто и виноват, так это Уиггинз…

— Эй, Билл, не надо об этом по телефону.

Сатеруэйт сделал еще один глоток виски, подавил отрыжку и сказал:

— Да… понятно… извини…

— Ладно, забудем. — Маккой решил сменить тему. — Я разговаривал с Бобом.

Билл Сатеруэйт заерзал в своем кресле. Ему неприятно было думать о Бобе Каллуме, потому что Боба убивал рак, а он, Билл Сатеруэйт, убивал себя добровольно. И потом, Каллум все же дослужился до полковника, все еще работал наземным инструктором в академии ВВС в Колорадо-Спрингс. И все же Сатеруэйт был вынужден спросить:

— Как у него дела?

— Работает все там же. Позвони ему.

— Да, позвоню. — Сатеруэйт задумался на секунду. — Вот ведь как бывает: человек выжил на войне, а умирает от какой-то заразы.

— Возможно, он справится с болезнью.

— Да… а как Чип?

— Не могу его разыскать. Последнее письмо, которое я отправил ему в Калифорнию, вернулось назад. Телефон не отвечает, никакой информации.

— Это на него похоже, он вечно все забывал, и мне приходилось напоминать ему, что надо делать.

— Да, видимо, Чип не меняется.

— Это точно.

Маккой подумал о Чипе Уиггинзе. Последний раз они разговаривали 15 апреля прошлого года. После службы в ВВС Уиггинз переучился на гражданского пилота и теперь перевозил грузы для различных небольших авиакомпаний. Чипа Уиггинза все любили, но он не отличался аккуратностью и обязательностью. Мог, например, сменить адрес и никому об этом не сообщить.

Джим Маккой, Терри Уэйклифф и Пол Грей сходились во мнении, что Уиггинз ни с кем не общается потому, что сейчас он пилот. Кроме того, он входил в экипаж Сатеруэйта, и, возможно, это была для него достаточная причина, чтобы не слишком любить прошлое.