– Алекс, я…

Он наклонился и осторожно собрал волосы по обе стороны ее лица в две пряди, скрестил их под подбородком и обернул вокруг шеи. Медленно и беспощадно сжал ее горло. Через несколько секунд он был вознагражден, увидев, как ее руки метнулись за спину. Она закрыла глаза и склонила голову перед неизбежностью.

– Так-то лучше, – сказал Алекс тем же ласковым голосом. – Ты понимаешь, за что, не правда ли?

Триша кивнула.

– Я хочу это услышать, милая. – Он нащупал ее грудь и резко дернул за сосок. – Я тебя спрашиваю. Ты знаешь, за что это, правда?

Триша снова кивнула, крепко зажмурившись.

– Да.

– И ты это заслужила, так?

Она еле слышно промямлила:

– Да-а.

– Не слышу.

– Заслужила!

– Умница. Отлично, теперь…

Левой рукой поддерживая ее тело, он наотмашь отвесил два крепких шлепка по полным, свешивающимся грудям. От первых же ударов на белой коже появились красные полосы, но он не останавливался.

– Потому что я не люблю когда ты строишь глазки другому мужчине, – нараспев приговаривал он, ритмично работая над ней.

– Ой! Ой! О-о-ох…

Ее тихие стоны только распаляли его, красные пятна на ее груди, припухлости вокруг пылающих сосков доставляли самое изысканное наслаждение, которое, казалось ему, в чем-то сродни ее боли.

– И не выношу когда ты строишь глазки этому негодяю моему младшему брату!

Тяжело дыша, Алекс остановился и взглянул на Тришу. Ее шелковистые груди горели огнем, розовые соски потемнели и затвердели от желания, от жажды его прикосновений. Она стонала сквозь приоткрытые губы, из-под плотно зажмуренных век выступили слезы.

Неплохо для начала.

Расстегивая тяжелый ремень на джинсах, Алекс подумал было, не перевернуть ли ее на живот и не поработать ли над ней сзади. Казалось, если он разгорячит это белое, точно у снежной королевы, тело, будет терзать бледные ягодицы, пока они не покраснеют, пока она не начнет, рыдая, молить о пощаде, в его сердце наконец растает ледышка, которую ничто не может растопить.

Но это можно оставить на потом, нет сил больше сдерживать желание. Погрузив два пальца в шелковистый треугольник между ее ног, он обнаружил, что она истекает влагой, ее готовность до предела возбудила его. Скинув одежду, он вошел в нее и вновь испытал то ни с чем не сравнимое блаженство, которое могла дать только она, дикий экстаз, какого он не испытывал ни с какой другой женщиной.

– Мерзавец!

Едва почувствовав его наготу у себя между ног, Триша ожила и ринулась в бой.

– Чертов мерзавец! Паршивый негодяй!

Под его тяжестью она дрожала от гнева и желания одновременно. Ростом почти с него, она боролась с недюжинной силой, а он скакал на ней, как на необъезженной лошади, подчиняя себе. Забыв про слезы, она хохотала от восторга, когда он хватал ее за руки или увертывался от мелькающих кулаков, рук и ног, от белых зубов, пока наконец оба не взорвались в буйном оргазме. Они лежали, пресыщенные, и их бушующие души приблизились к успокоению, насколько это возможно по сю сторону бытия.

Но земной покой никогда не длится долго. Пока они лежали, расслабившись, в дремотной истоме, снаружи, в прихожей, послышалось сопение и грохот, затем кто-то распахнул дверь с намеренной непочтительностью.

– Убраться у вас, миссис? – раздался голос Элли. В следующий миг она заметила Алекса рядом с Тришей, и ее торжествующая грубость сменилась ревнивой яростью.

– Ты здесь, с ней?

– А ты не придумала ничего лучшего, как врываться в спальню, когда люди спят?

Не успел Алекс остановить служанку, как Триша приподнялась на локте и, уставившись горящими от ярости глазами на нахалку, осмелившуюся вмешиваться в чужие дела, завопила:

– Чего пялишься?! Катись отсюда, чтобы духу твоего здесь не было! Убирайся, черная задница, мерзкая корова! Ты уволена, туземная сучка!

– Садись, подвезу!

– Спасибо, какая приятная неожиданность, мне повезло, что вы случайно проезжали мимо!

Везение тут ни при чем, отметил про себя Генри. Он «случайно» нашел в поселке аборигенов неотложные дела, но, не найдя там Джины, понял, что она уже отправилась в усадьбу, а потому «случайно» нашел повод поехать в ту же сторону и теперь остановился рядом с тоненькой фигуркой, бредущей по послеполуденной жаре.

– Ну уж, – неловко пробормотал он. – Удача, что я поехал по этой дороге. А вы всегда ходите до большого дома пешком? Разве вас не подвозят?

Девушка с сожалением улыбнулась, искоса взглянула на Генри снизу вверх; этот взгляд пронзил его до самого сердца.

– До сих пор подвозили. Но с тех пор, как… как приехала подружка мистера Кёнига, все пошло наперекосяк. Миссис Кёниг, кажется, сыта ею по горло, а еще она волнуется за Джона…

– И вы решили прогуляться пешком?

– Когда я вышла, я не думала, что здесь так далеко! – Джина рассмеялась прелестным журчащим смехом. – Да и как поймешь, пока не попробуешь. Я очень обрадовалась, когда услышала, что едет грузовик, и увидела вас.