Она ухмыльнулась.

– Мы должны поехать к мистеру Рудерману, не забывай.

– О, да. У меня небольшие проблемы со студией звукозаписи, и мне нужно увидеться с ответчиком сегодня. Ничего серьезного, я надеюсь. Я налью себе кофе.

Он прошел в кухню. Мы с Джефферсоном слышали, как он и Катрин шептались.

– Мне здесь не нравится, – прошептал Джефферсон.

– Мне тоже, – ответила я.

У меня было так тяжело на сердце, что я боялась, оно может не выдержать. О чем я думала, когда мы шли сюда? Я была в отчаяньи. А теперь у меня всего двадцать три доллара.

– Идем, Джефферсон.

– Куда мы теперь?

– Пойдем туда, где можно поесть и подумать, хорошо?

– Хорошо, – ответил он и быстро взял свой чемодан.

– Эй, – крикнул мой отец из дверей кухни, – куда вы?

– Думаю, ты прав, – сказала я. – Мы возвращаемся.

– Конечно. Это самое мудрое решение. Дождись своего часа и первое – требуй наследство. У тебя есть обратный билет, да? – с надеждой спросил он.

Я кивнула, хотя это было неправдой.

– Подожди минутку, – он порылся в карманах. – Возьми это. – Он протянул мне пятидолларовую банкноту.

– Думаю, это вся твоя наличность, – сказала Катрин, быстро подходя к нему сзади. – На что, по-твоему, поедем мы?

– Расслабься. Мы поедем на метро, – ответил он.

– На метро! – поморщилась она.

– До свидания, – быстро проговорила я, потянувшись к ручке двери.

Джефферсон выскочил, как только я открыла дверь. Я еще раз оглянулась. Мой отец стоял, улыбаясь. Но, закрыв дверь и выйдя на улицу, я вдруг осознала, что он даже не сказал мне ни «здравствуй», ни «до свидания».

Как будто этой встречи не было.

Дождь усилился, капли падали на наши лица. Я прижала Джефферсона к себе поближе, и мы пошли к тому самому углу дома, где я видела ресторан.

Нас встретил пронизывающий ветер, когда мы повернули за угол. Наконец мы вошли внутрь и стряхнули с себя воду. Наши волосы были совершенно мокрыми. Когда мы сели, я взяла салфетки и вытерла свое лицо и Джефферсона. У меня почти не было аппетита, но Джефферсон был безумно голоден и съел все, что было у него в тарелке и даже немного из моей. По счету я заплатила около десяти долларов. Потом я уселась, глядя в окно и думая, что нам делать дальше.

– Куда мы теперь? – спросил Джефферсон. – Мы пойдем в кино? Или на детскую площадку?

– Джефферсон, пожалуйста. Нам нужно подумать о более важных вещах.

– Мне нужно почистить зубы. Миссис Бостон говорила мне, что надо чистить зубы после еды, – объяснил он.

– Миссис Бостон, – произнесла я, вспоминая ее улыбку. – Я бы не отказалась жить с ней.

– Давай поедем к ней, – предложил он. – Я хочу.

– Мы не можем, Джефферсон. Она нам не родственница. Ей тоже придется направить нас назад. Боюсь, нам придется вернуться, – грустно сказала я.

Я увидела, что дождь кончился, и подумала, что нам лучше пойти сейчас, пока он не пошел снова.

– Идем.

Мы вышли на улицу и поискали такси. Мы увидели такси, припаркованное у обочины. Но водитель, казалось, спал. Почувствовав, что мы стоим и смотрим на него, он открыл глаза.

– Я не работаю, – пояснил он.

– А как еще мы можем найти такси? – спросила его я.

– Просто махни рукой, – объяснил он. Джефферсону эта идея понравилась. Для него это была первая возможность поразвлечься. Он стоял почти на шоссе и махал проезжающим туда-сюда машинам. Наконец одна из них остановилась возле нас.

– В «Порт Власти», пожалуйста, – сказала я. На этот раз мы взяли чемоданы с собой на заднее сиденье. Поездка назад была такой же суматошной и стоила столько же. С десятью долларами в кармане мы вернулись в здание вокзала. Я надеялась, что мне удастся достать билеты и мы сможем оплатить их, когда вернемся в Катлерз Коув, но когда я все объяснила кассиру, он сказал, что это невозможно.

– Обратитесь в полицию, – посоветовал он. – Следующий.

Мы отошли от окошка и медленно пошли через огромный зал к скамейкам.

– Что мы теперь будем делать? – спросил Джефферсон, когда мы уселись.

– Мне надо подумать.

– Мне – тоже, – он закрыл глаза.

Я не хотела звонить дяде Филипу и тете Бет. Я решила, что лучше всего позвонить Бронсону. Но я не хотела причинить ему новые беспокойства в довершение его горя в связи с кончиной моей бабушки, но я не знала кого-либо еще, кому я могла бы позвонить.

– Подожди здесь, Джефферсон, а я пойду позвоню, – сказала я.

Он кивнул и, закрыв глаза, облокотился на свой чемодан. На пути к телефонам-автоматам ко мне вернулись все еще живые воспоминания о том, что сделал со мной дядя Филип. Я слышала его голос, чувствовала прикосновение его рук, а потом… У меня все внутри сжалось. Я снова ужаснулась при мысли о возвращении в Катлерз Коув и жизни с дядей Филипом и тетей Бет. Я не могла туда вернуться, просто не могла. И когда я подняла трубку, я передумала и позвонила Гейвину.