Я промолчала и пожала плечами. Он стиснул зубы и заскрипел ими. В полном смысле этого слова. У него была такая кошмарная привычка: когда он злился, то громко скрипел зубами. «Любопытно, – всегда думала я», – при деловых партнерах он позволяет себе то же самое или все-таки держит себя в руках?»

– Давай останемся друзьями, – мирно предложила я.

Так легко дались мне эти слова, сама не ожидала.

– Мне не нужны друзья, – натужно вымолвил Петя, повернулся и пошел к двери.

Повозился с замком, открыл его, вышел в подъезд и громко хлопнул дверью.

Ура! Я перевела дух. Все оказалось не так уж сложно. Жалко, конечно, Петюню, но что поделать. Лучше сразу по живому. Да, честно сказать, по кускам я бы и не смогла…

Петя не знал, какой я ему готовлю сюрприз. Когда скажу, он просто обомлеет. Я докажу ему, что тоже могу что-то. И ему придется смириться с этим и уважать меня. Послезавтра все изменится. Послезавтра – понедельник, а новую жизнь, как известно, лучше начинать с понедельника.

Сегодня же я целый день проторчала на даче. Упахалась вусмерть. У меня с минуты на минуту должны были начаться «критические дни», и я чувствовала себя препогано. В общем, в квартиру еле вползла, хотя старалась держаться молодцом, потому что Петя страшно раздражается, когда я болею или недомогаю. А Пети-то дома и не было. Он уехал с дачи сегодня в обед, сказал, какие-то заморочки в одном из его магазинов, поэтому я договорилась с соседями, чтобы прихватили меня, когда поедут в город. Думала, вернусь, а Петя уже дома. Но его не было. Да и слава богу, решила я. Приму душ, попью чаю (есть не хочется) и завалюсь спать, а остальные пусть делают, что хотят. Всего-то начало девятого. Ну и что? Все в доме сделано, могу и отдохнуть.

Я легла и сразу задремала. Не знаю, сколько прошло времени, когда вдруг я почувствовала, как кто-то пытается стянуть с меня трусики. Кто-то! Конечно, это был Петя, кто ж еще! Я резко села в постели. От неожиданности он отпрянул и откатился к краю кровати.

– Ну, ты меня испугала! – пропыхтел он. – Что вскакиваешь, как чумная?

Я понемногу приходила в себя. Ффу!

– Это ты меня напугал! Я уже заснула, а тут ты…

– Испугал? С чего бы это? – удивился Петя. – А-а, небось сон какой видела и подумала, кто это к тебе лезет? Не бойся, это муж твой родной. – И он придвинулся ко мне. – Ну, ложись, не сиди как истукан.

Я послушно легла. Петя опять запустил руку под ночнушку. Похотливые пальцы пробежались по моему животу и замерли ниже поясницы, потом ожили и потянули резинку трусиков вниз. К горлу подступил ком.

– Слушай, сегодня не могу, – пробормотала я.

– Что такое? – Пальцы замерли.

– Вот-вот «дела» могут начаться. Боюсь, как раз в этот момент.

– Да плевать! – проворчал Петя и рванул трусы вниз.

Остервенело. По-другому не скажешь. Я ощутила вдруг запах спиртного. И испугалась. Это было странно. Во-первых, Петя до смерти боялся вида крови в любых ее проявлениях. Перспектива спровоцировать неприятности самому всегда отбивала у него всякое желание. Но тут? И во-вторых, спиртное. Он же почти не пил.

Месячные действительно начались ночью. Болело все внутри. Я стиснула зубы и терпела Петины ласки (если можно назвать ласками его липкие ощупывания и торопливый переход к главному). Я даже нашла в себе силы гладить и обнимать его. Благо все продолжалось недолго. Я уже с облегчением ожидала завершения процесса и даже похвалила себя за выдержку, как вдруг случилось непредвиденное. В тот момент, когда Петя стал кончать, я почувствовала непереносимую тошноту, стремительно поднимающуюся из желудка к горлу и рвущуюся наружу. Я глубоко вздохнула и еле сдержалась, чтоб не сбросить Петю, конвульсирующего от удовольствия, и не помчаться в туалет. Мне казалось, что он наполнял меня грязью, мерзостью, и я застыла неподвижно, зажав рукой рот и уставившись на настенные часы. Секундная стрелка ползла по циферблату как в замедленной съемке. Я даже перестала слышать Петино сосредоточенное сопение и, наверное, просто провалилась бы в обморок, если бы в этот момент он не скатился с меня с удовлетворенным кряканьем и тем самым не дал бы мне свободу. Я натянула халат и понеслась в ванную.

Выворачивало меня довольно долго. Я, как могла, старалась делать это беззвучно, чтобы не вызвать лишних вопросов у Пети. Наконец желудок мой успокоился, я тщательно вычистила зубы и прополоскала рот. Присела на край ванны и задумалась. Потом полезла под душ. Отскребла себя жесткой мочалкой. Но этого мне показалось мало. Я достала спринцовку и проспринцевалась. И лишь тогда немного пришла в себя. Взглянула на спринцовку и ужаснулась. Что я делаю? Зачем спринцуюсь? Как будто меня неизвестно кто изнасиловал и я пытаюсь очиститься от отвратительной мерзости. Но ведь это всего-навсего Петя. Как он сказал? «Не бойся, это муж твой родной». Меня опять затошнило. Я глубоко задышала, напилась холодной воды из-под крана и, почувствовав себя немного лучше, вернулась в спальню.

Петя спал. Сопел на своей половине (он обычно спал на той стороне кровати, которая ближе к двери) и понятия не имел о моих переживаниях. Я осторожно вползла под одеяло и замерла. Внезапно Петя зашевелился, повернулся ко мне и абсолютно ясным голосом произнес:

– Не мешало бы тебе поактивнее относиться к своим обязанностям.

От неожиданности я вздрогнула и дрожащим голосом переспросила:

– К каким обязанностям?

– К супружеским, – резко ответил Петр. – Лежишь колода колодой.