Шрифт:
Странно, но неожиданно у Бурзум начались те же проблемы. Если я не встречался с ней, не мог ответить на ее звонок в присутствии жены, зависал со старыми знакомыми, Бурзум впадала в клинч. Телефон разрывался, на пейджер приходило несметное количество сообщений, Бурзум шлялась по всем моим любимым местам, устраивала настоящие истерики.
Я часто, и по сей день, думаю: что же это было? Любовь, страсть или просто встреча существ одной крови? Наверное, все-таки кровь. Я больше никогда не видел столь близких мне по духу людей.
4
17 октября, воскресенье
13:30. Просыпаюсь с отвратительно тревожным настроением и расстройством в желудке. Суббота помнится смутно. Знаю только, что был ресторан «011», баранина с виноградом и артишоками за 25 долларов, огромное количество халявного кокаина, друзья-югославы, рассуждения о только что появившейся книге Милорада Павича.
14:00. Я звоню Бурзум.
– Але, – говорит она кротко.
– Ну, и где ты была в пятницу?
– Я ждала тебя в «Четырех комнатах».
– В «Четырех комнатах»?!
– Да. Я была там с одиннадцати до двух где-то.
– Но мы же договорились встречаться в «Шестнадцати тоннах».
– Да, да, я знаю. Но я подумала – там так много отстоя. Всяких бандитов, их шлюх и других. Я позвонила тебе, а ты был недоступен.
– Я не бываю недоступен, ты знаешь.
– Ты был недоступен, и я подумала: «Ну, подожду в „Четырех комнатах“».
– Блядь! Как бы я догадался, что ты там? Я искал повсюду: в «Пропаганде», «Шансе» и…
– Это была компьютерная игра. Шагалка. Ты должен был найти меня, чтобы перейти на новый уровень. К сожалению, у тебя не получилось.
– Ты абсолютно ебанутая стерва. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Я думал, что свихнусь, представляя, с кем и где ты проводишь время. Думал, что ты со своим мужем.
– Ну так ты не ошибался, Мардук, ты же умный колдун. Поэтому ты и не нашел меня.
– Знаешь, Бурзум, ты ведешь себя как полное говно. Я не хочу говорить.
– Отлично, – она с легкостью вешает трубку.
«Сука! – мысли мечутся по больной голове. – Блядища! Тусовалась со своим недочеловеком. Предпочла это животное божеству. А ведь я знал, что когда ненавидишь целый мир, не стоит искать любовь. Ненависть – лучшая замена столь глупому чувству. Пора уже заканчивать эти отношения. Они не несут в себе ничего, кроме боли и деструкции. Я саморазрушаюсь, теряю контроль. Но все же, как просто она бросила трубку, будто отделалась. Может, набрать ей еще раз, просто чтобы послать на хуй? Позвонить и сказать: „Иди на хуй, Бурзум“. Нет, нет. Это слабость. Не надо звонить. Просто не надо звонить больше никогда, тварь не достойна. Пусть общается с кем угодно: со своим мужем, друзьями или еще… Все! Я не хочу больше думать о суке. Пошла в пизду! В ту самую вонючую черную дыру, из которой она и появилась на свет. Обратно, манда, в могилу!»
15:15. Наконец принимаю душ.
– Папа, ты будешь со мной играть? – спрашивает сын.
– Конечно, – отвечаю я. – Во что ты хочешь?
– В Бэтмэна, – говорит ребенок.
Послушно перевоплощаюсь в Джокера. Вернее, в Джека Николсона в роли Джокера. Так мне прикольнее. Мой сын, естественно, Бэтмэн. Я творю зло направо и налево (как странно, в игре я делаю почти то же, что в жизни), мой сын спасает мир. Он спасает его постоянно, каждые пять-десять минут, еще до того, как я завершу исполнение своих коварных замыслов. «Вот бы хоть раз побыть Бэтмэном, – думаю я, – попытаться стать положительным героем». Увы, это не мое амплуа.
17:40. Я читаю ребенку сказки разными голосами. Развлекаю его и себя, как могу. Представляю, что это радиопостановка и мне одному предстоит озвучивать всех персонажей.
19:10. Мы смотрим видео. Конечно, «Возвращение Бэтмэна».
21:00. Я укладываю сына спать.
– Знаешь, что я буду делать завтра? – спрашивает меня он.
– Что? – интересуюсь я.
– Построю бэтмобиль, – говорит ребенок. Batman-forever, честное слово.
22:00. Жена возвращается из гостей.
– Чем занимались? – интересуется она.
– Играли в Бэтмэна. Я был Николсоном и пытался погубить мир, а…
– Ты и в игре – злой гений. Болезнь какая-то.
– Какой еще злой гений, Света?
– Не знаю, почему полюбила тебя. Ты негативный, отрицательный персонаж. Ты спроецирован и сконцентрирован на себя. Любишь только себя. Всех остальных ты рассматриваешь лишь как инструмент для этой любви. Думаю, ты болен. В тебе нет ничего доброго, настоящего и цельного. Мне странно, что я не видела этого пять лет назад.
– Но, может, тогда я и был другим.