В связи с предстоящими существенными изменениями в составе нашей семьи и неизменными источниками дохода (Шура нигде не работала и намеревалась вести только домашнее хозяйство), Сёма не мог взять на себя расходы по моему проживанию в Одессе во время учебы в музыкальной школе, и вопрос о поездке в школу им. Столярского отпал сам по себе.

Новый учебный год был во многом необычным. Сёма определил меня в 5-й класс украинской неполно-средней школы, которая размещалась в небольшом здании напротив нашего дома.

Именно близкое расстояние до школы и определило её выбор. Многие мои соученики, после закрытия еврейской школы, пошли учиться в украинскую среднюю школу - найболее престижную в нашем местечке, расположенную в центре прекрасного парка, в бывшем дворце польского графа Потоцкого (если я не запамятовал его фамилию). Хоть это здание и не строилось для школы, но от этого школе хуже не стало. Таких шикарных дворцов для школ в то время не строили. В нём было вполне достаточно помещений и для классов, и для хозяйственных и служебных нужд. Школа имела большой актовый зал для собраний, развлечений и отдыха. В парке размещались спортивные площадки для игр в волейбол, баскетбол, городки и для спортивных соревнований. Было и настоящее футбольмое поле. В общем, то была безусловно лучшая школа не только в нашем местечке и районе, но, наверное, одна из лучших в области. Конечно, это была тоже украинская школа.

Сёма рассуждал на этот счет просто: зачем детям таскаться пешком в дождь и в снег в такую даль, когда рядом есть школа, которая может дать те же знания. А школа-дворец от них никуда не уйдет. Через несколько лет они обязательно в нее попадут в 8-й класс, так как в других школах старших классов просто не было.

Сёмино решение, меня огорчило. Уж если нельзя было оставаться в еврейской школе, и обязательно было переучиваться по-украински, то, во всяком случае, лучше было бы это делать в лучшей, а не худшей школе. Но ничего изменить уже было нельзя, когда Сёма принял такое решение. С ним мы спорить не умели.

В эту школу мы пошли вдвоём с Полечкой. Она в первый класс, а я - в пятый. Возможно ей поначалу в этой школе было легче, чем мне, ибо в первом классе не нужно было переучиваться. Всё начиналось с начала. Мне же в пятом классе было очень неуютно.

После Мура я долго не мог воспринимать ни одного учителя. Кроме того, вместо одного учителя, их стало несколько, а главное - я не понимал большинство терминов, правил и законов по-украински и мне было трудно их заучивать. Особенно это касалось математики, физики и химии. Я даже пытался вызубрить некоторые правила наизусть в стихах, чтобы легче запомнились.

Так, я заучил и запомнил на всю жизнь закон Архимеда по-украински в стихах (шуточный вариант). Вот, как он звучал:

«Всякэ тило, впертэ в воду, ничого нэ важыть зроду, воно прэться из воды сылой выпертой воды».

Аналогично этому я выучил наизусть некоторые другие физические и математические законы и правила.

Скучал я в новой школе и по своим друзьям соклассникам из бывшей еврейской, большинство из которых теперь учились в средней школе. Не было здесь и внеклассного чтения подобного тому, которое устраивал нам Мур, стенных газет со стихами и рисунками учеников, струнного оркестра и многого другого к чему мы привыкли в нашей любимой еврейской школе и которое было дла нас так дорого.

Вскоре многие трудности, которые поначалу вселяли в меня настоящую тревогу, были преодолены. В частности, сравнительно быстро я одолел всю учебную терминологию по-украински и уже в конце первой четверти меня аттестовали такими же высокими оценками, как и в еврейской школе. Нужно сказать, что уровень моей успеваемости, судя по оценкам в табелях, практически оставался стабильным во всех школах, где мне приходилось учиться в Красилове, включая и старшие классы средней школы.

Когда осенью стояла ненастная погода и трудно было вытащить галоши из липкой грязи, или когда зимой выпадал глубокий снег и были сильные морозы, мы нередко вспоминали о Сёмином выборе школы и в душе благодарили его за принятое им мудрое решение. Близость школы действительно много значила для нас, особенно, с учетом того, что мы были плохо обуты и одеты на осень и зиму, а также потому, что в Красилове в те годы почти не было мощённых тротуаров или пешеходных дорожек и приходилось месить грязь, добираясь по утрам в школу.

В новой школе меня также избрали в ученический комитет, где я занимался организацией спортивных мероприятий. Удалось создать волейбольные и футбольные команды.

Футбольного поля школа не имела и мы использовали для этого прилегающий к речке луг, размеры которого были достаточными и для игры, и для многочисленных зрителей, которые приходили на матчи поболеть за свою команду. Играли мы практически ежедневно и наше спортивное мастерство постоянно повышалось. В волейбол играли на большой перемене, а в футбол после школы. Со временем о наших командах узнали в других школах и оценили достигнутый нами уровень игры. Нас стали приглашать на матчи, где довольно часто мы выходили победителями.

Помню, как мы в шестом классе готовились к футбольному матчу с первой школой у которой, как я уже упоминал, было настоящее футбольное поле с хорошим травяным покровом, размеченными белой краской секторами и настоящими футбольными воротами с сеткой. Были там и скамейки для болельщиков-зрителей. Школьные команды первой школы были лучшими по всем видам спорта. И в этом не было ничего удивительного ибо для этого у школы были все необходимые условия - лучшие учителя физкультуры и настоящие тренеры, прекрасные площадки, хороший инвентарь, снаряжение и даже спортивная форма. Ничего подобного у нас не было.