Подполковник Монтроз вскочила с кресла.

– Где? – воскликнула она.

– Так их зовут, Лесли, – сказал помощник секретаря. – Людей, похитивших вашего сына, зовут Матарезе. Я подготовил для вас папку, здесь все, что у нас есть на эту тему, в основном материалы, предоставленные присутствующим здесь мистером Скофилдом, известным Матарезе под именем Беовульф Агата.

Резко повернувшись к Брэндону, Монтроз начала было говорить, но ее остановил Фрэнк Шилдс.

– Томас, я понял, к чему вы клоните, – сказал он, не обращая внимания на ужас молодой женщины. – Высшее руководство, иерархия.

– Мелким сошкам информацию такого уровня ни за что не доверили бы. Они даже понятия не имеют, кто такая наша подполковник Монтроз.

– И если Брэндон прав, у нас, в Штатах, есть группировка Матарезе, марширующая под команду тяжеловеса, который и составил эти инструкции… Чикаго я запомнил, а откуда был второй звонок?

– Из Седжуика, штат Канзас.

– Я засажу своих аналитиков собирать для Брэндона все материалы относительно Иллинойса и Канзаса. – Встав с кресла, заместитель директора ЦРУ направился к телефону.

– Быть может, это никуда не приведет, Фрэнк, но это уже хоть что-то, – кивнув, сказал Кранстон.

– Хоть кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – воскликнула Монтроз, вскакивая с места. – Какие материалы? Что это за Матарезе?

– Ознакомьтесь с тем, что в этой папке, подполковник, – ответил Скофилд, сознательно делая ударение на воинском звании в противовес уничижительному «девочка». – Когда закончите, мы с Тони дополним рассказ о Матарезе чем сможем, а этого, обещаю, окажется очень много.

– Спасибо, но какое это имеет отношение к моему сыну?

– Самое непосредственное, – ответил Беовульф Агата.

Обанкротившийся элитный поселок Соколиное Гнездо, расположенный у подножия хребта Грейт-Смоки, внешне так же отличался от Чесапикского лагеря, как и охраняющий его персонал – от солдат СБР и агентов ЦРУ. Безопасность уединенной базы, затерявшейся в горах, обеспечивал отряд «Гамма» войск специального назначения из Форт-Беннинга, только что вернувшийся из Боснии. Солдатам сообщили лишь то, что гостями правительства являются сотрудники посольства, прибывшие сюда для переговоров, а поскольку их положение весьма чувствительное – читай: опасное, – их нужно охранять от любого внешнего вмешательства – читай: от физической угрозы. Этого было достаточно: профессиональные военные из отряда «Гамма» привыкли понимать недосказанное. Такова была природа их работы: выполнять приказы, нередко туманные и нечеткие.

Поскольку весь персонал Чесапикского лагеря был распущен, хотя и оставался под наблюдением, продовольствие доставляли из соседнего городка Чероки, что явилось благословенным отдыхом от грохота вертолетов, прилетавших два раза в день. Однако на небольшой аэродром Чероки постоянно прилетали маленькие самолеты, привозившие материалы, затребованные Скофилдом. Оттуда в поселок бумаги перевозили уже на машинах. Здесь было все, от финансовых отчетов до разнообразной переписки, от официальных заявлений руководства до внутренних служебных распоряжений, раздобытых окольными путями, как правило, выкраденных или купленных у нечистоплотных сотрудников. За считаные дни гостиная двухэтажного дома Брэндона и Антонии, именуемого владением 6, оказалась заставлена коробками с документацией. Соседние дома, владения 5 и 7, занимали соответственно Прайс и подполковник Монтроз.

Фрэнк Шилдс и Томас Кранстон, вернувшись на свои рабочие места в Лэнгли и в Белом доме, поддерживали с поселком постоянную связь через закрытый телефон и защищенный факс. Работа была тяжелой и однообразной; все четверо целые дни напролет просиживали над бумагами до тех пор, пока не начинали ныть спины и не слезились усталые глаза. Хуже всего дело обстояло с финансовыми отчетами: бесчисленные столбцы цифр перемежались перечнем проектов на будущее и анализом приобретенных активов. Так, например, некий «проект М-113» был кратко описан как «с заниженной стоимостью. См. раздел 17 настоящего отчета, далее ссылки на разделы 28 и 36 для уточнения». Еще больше усугубляло дело то, что написано все было сухим академическим языком научных отчетов – изобилующим специальной терминологией на уровне докторской диссертации, для непосвященных самой настоящей «китайской грамотой». Но Брэндону Скофилду было ясно одно: все эти трудные для понимания инструкции сознательно были рассчитаны на то, чтобы напустить туману, сбить с толку, приблизившись к пропасти противозаконного, но не перешагнув через край.

– Да этот «М сто тринадцать» нигде не расписан подробно! – в отчаянии воскликнул Брэндон. – И, что самое хреновое, он и не должен быть расписан.

– Я так и не смог продраться через эти заросли, – вздохнул Камерон. – Но что ты имеешь в виду?

– Концепцию вседозволенности, которая посылает ко всем чертям мальтузианский закон экономики.

– Повторите еще раз для тупых, – попросила Лесли.

– Конкуренция, – ответил Скофилд. – До тех пор, пока предложение официально не сделано, третья сторона не имеет права знать о том, что оно выдвинуто и даже обдумывается.

– И какое это имеет отношение к мальтузианству?

– Железо, бронза и золото, девушка. Железо хочет стать бронзой, бронза предпочла бы быть золотом, ну а золото уже стремится получить все скопом. И догадайтесь, кто у нас золото?

– Матарезе, – предположил Прайс.

– Господи Иисусе, наконец ты начинаешь заполнять пустоту у себя в голове… Сделайте пометку: возможно, речь идет о Матарезе.

– Что это за компания? – спросила Антония, держа наготове карандаш и лист бумаги.

– Да все тот же транснациональный конгломерат. «Атлантик краун», с управлением в городе Уичито, штат Канзас.