Она не противилась боли, уступила ей, и боль вмиг ослабела. «Хорошо, кроха! Толкай! Борись! Еще немножко, и ты увидишь свет!» – шептала она, неосознанно вторя песням древних лубра, которыми те подбадривали нарождающихся младенцев: «Вперед! Твоя тетушка уже ждет тебя. Вперед! Посмотри, какой сегодня чудесный день…».

Сестра на секунду поднесла ребенка к ее глазам. Дели увидела мокрые черные волосы, глаза-щелочки. «Как китайская кукла-голыш», – подумала Дели, засыпая.

Весь следующий день она ждала, что ей принесут кормить девочку. Но день склонился к закату, а она так и не увидела своей малышки.

И вдруг ее осенила страшная догадка. С девочкой что-то не в порядке. Ночью ей показали только личико…

– Где мой ребенок? – спросила она, когда дежурная сестра подошла к ней во время вечернего обхода. – Почему мне его не приносят?

– Завтра принесут, – спокойным ровным голосом ответила та. – У вас ведь все равно молока еще нет. Дадим ей сегодня отдохнуть, появление на свет для малыша – дело довольно утомительное.

– А что? – Дели подозрительно посмотрела на сестру. – Ведь роды прошли нормально. Даже легко, разве не так?

– Безусловно. Должна вам сказать, милая, вы идеальная роженица. – Голос сестры потеплел. – Всем бы так справляться с родами.

– У меня опыт большой.

У Дели отлегло от сердца. Здесь она уже своя. Давно ли ушла отсюда вместе с Мэг? И вот еще малышка! Вскоре ей предстоит многое увидеть и узнать о девочке. А пока пусть спокойно поспит. В ней еще живет надежда…

На следующее утро, когда Дели, наконец, принесли ребенка, он бодрствовал. Тупо глядел на мать крошечными, со странным разрезом, глазами, и Дели, держа сверток в руках, с замиранием сердца разглядывала дочь. Девочка не проявила никакого интереса к материнской груди, и Дели только с помощью сестры удалось заставить ее немного пососать.

Сестра вышла, и Дели принялась внимательно рассматривать ребенка. Нос пуговкой, бесформенный рот, неестественно маленькие, низко расположенные, почти полностью прижатые к черепу уши. Да и сам череп абсолютно неправильной формы. Сплюснутый, а не вытянутый, как у всех.

Трясущимися пальцами она развернула одеяльце и положила голенького ребенка на подушку. Ручки и ножки были в порядке, может, только немного коротковаты. Но форма головы и глаза, которых почти не было видно из-за толстого сборчатого слоя кожи, напомнили ей странного, отталкивающего вида мальчика в усадьбе, заросшей низкорослыми эвкалиптами. Она вновь увидела крошечные, хитрые глазки, услышала голос, резкий, совсем не похожий на человеческий.

«Доктор говорит, такое может случиться с кем угодно», – сказала тогда миссис Слоуп.

Но когда вернулась сестра и положила ребенка в стоящую рядом детскую кроватку, Дели ни словом не обмолвилась о своем открытии.

Некоторое время спустя, в палату вошел доктор. Глядя на его круглое румяное лицо, на котором лукаво улыбались глаза, Дели приободрилась. Еще со времени болезни Мэг между ними сложились добрые дружеские отношения.

– Как ребенок, доктор, все в порядке? – быстро спросила Дели, приподнимаясь на кровати, едва доктор закончил ее осматривать.

– Разумеется, – добродушно отозвался тот и отвернувшись от Дели, стал вынимать из кроватки туго спеленутый сверток. – Они все в первые два дня кажутся странными, ты и сама прекрасно знаешь.

– Да, конечно. Но голова… Она такой необычной формы…

– Гм-м. Роды – штука нелегкая. Возможно, голова и приплюснулась немного. Так часто бывает. Через несколько дней все будет в порядке.

– Но ведь она легко родилась, и потом, она такая маленькая, всего семь фунтов.

– Не забивайте голову чепухой, моя дорогая. Кормящим матерям волноваться противопоказано. Вы же не хотите, чтобы ваш ребенок нервничал из-за своей матери?

Он поднес ребенка к окну, и, стоя спиной к Дели, принялся исследовать его череп, внимательно осматривая и прощупывая все жилки. Дели, не отрывая глаз, следила за ним. Доктор поднял крошечный кулачок и, разжав пальчики, осмотрел ладошку, вытянул ребенку ножки, расправил крохотные пальчики. Ребенок зевнул, и взглянул на небо.

Закончив осмотр, он повернулся, собираясь положить ребенка в кроватку и, хотя он стоял против света, Дели почудилось, что на его лице отразилась печаль. Но она тотчас исчезла, – доктор натянул привычную маску веселого, добродушного человека.

– Ну, вот, надеюсь, знаете поговорку: «Накорми его от пуза и дай поспать». Молока хватает? Думаю, с кормлением проблем не будет, вы в отличном состоянии. Через десять дней пойдете домой.

Губы Дели беззвучно шевельнулись. «Она нормальная? – вертелось у нее на языке. – Или будет расти умственно отсталой?» Но слова застряли в горле, и Дели ничего не спросила.

Доктор приветливо помахал ей от двери и вышел.

Дели легла, натянув на голову простыню. Ужас и отчаяние парализовали ее. Она знала, знала наверняка, словно доктор только что открыл ей правду.