– Делается, иллюстрий!

– Интересно, почему в этом форте даже дозорных не выставили?

– Будь я командиром гарнизона, уже бы давно кто-нибудь висел на башне. Кстати, как я и думал, мы вышли возле Аль-Тинара, самого укреплённого форта. Во всяком случае, он был таковым при султане Аббасе.

– Я молю Аркара, чтобы мы так же легко вошли и в город. Интересно, куда смотрит Менгли-Хазрей: армия врага уже движется к столице, - Андроник хохотнул, - а в фортах даже охрана не выставлена. Хотелось бы мне знать, в столице гарнизон-то хоть остался?

– Думаю, в Ипартафаре вполне могут идти бои воинов Менгли-Хазрея и сторонников Аббаса. Скорее всего, именно поэтому в городе сгорело несколько домов.

– А я боюсь, как бы Ипартафар кто-нибудь не взял, пока мы маршировали по горам. Вполне может оказаться, что тарны или тайсары уже пируют в султанском дворце. Девалась же куда-то партафская армия.

– Какая армия?
– Менгли-Дубрей нервно засмеялся.
– В той битве, в которой я поклялся служить тебе, Андроник Ласкарий, полегла последние настоящие солдаты.

– Ну ладно, ладно, Менгли, не волнуйся!
– Андроник почти понимал чувства партафца.
– Вот возьмём мы этот город, вернём Аббаса, и будете вы себе спокойно тут жить. Ну, разве только без северных равнинных земель.

– Боюсь, что будем мы жить вообще без земель.

– Император не дурак: он понимает, что если мы двинемся южнее Ипартафара, то придётся каждый день подавлять партафские мятежи. Эта война и так слишком дорого обошлась казне.

– Командир, вот и наши "партафцы", - хохотнул вернувшийся Иовиан.
– Воины гарнизона обзавидуются!

Да, этих легионеров вырядили во все самые лучшие трофеи: на партафские халаты были накинуты толстые кольчуги и воронёные кирасы, а из оружия были секиры и лёгкие мечи с круглыми железными щитами. Этот отряд стал больше похож на султанских "бессмертных", нежели на обычных партафских воинов.

– Менгли, а теперь я тебе объясню, что ты должен сделать...

Очень странная процессия подошла к форту. Впереди, на закованном в броню коне, ехал всадник, на котором железа было не меньше, чем на его скакуне.

За ним гордо шествовало четыре десятка "бессмертных", бряцавших своим оружием. Всадник, не спешиваясь, несколько раз стукнул в ворота железным кольцом на длинной-длинной цепочке, приделанным к стене. Несколько минут ничего не происходило, и всадник снова ударил кольцом в ворота. И вот наконец-то на стене появился партафец, зевавший во весь рот.

– Чего тебе?

– Немедленное послание от султана, да продлит небо его дни!

– Делать мне нечего, послания...

– Да как ты смеешь так разговаривать с аль-мухадтаром? Если мне не откроют ворота, я немедленно возвращусь в город и прикажу вырвать язык и тебе, и всему гарнизону!
– воины безмолвствовали, зато вот всадник уже начал разворачивать своего коня.

– Господин просто не понял солдатского юмора! Сейчас аль-мухадтару откроют ворота! Эй, Файнар, немедленно открой ворота!

– Вот так-то лучше. Возможно, Султан даже не узнает об этом, если у меня будет хорошее настроение, - всадник подмигнул стоявшему на стене воину.

– Гюйнар уж постарается, чтобы так и было, господин!

Между тем ворота уже заскрипели и начали открываться. Во внутреннем дворике было не больше десятка сонных воинов, еле передвигавших ноги. Похоже, они только недавно проснулись.

Всадник въехал на своём коне внутрь. За ним последовали и его воины, озиравшиеся по сторонам.

– Так что у господина за послание от султана Менгли-Хазрея?
– воин, стоявший на стене, спустился. Видимо, это был командир гарнизона.

– От Менгли-Хазрея?
– командир гарнизона не заметил, что рука всадника оказалась на эфесе меча.
– Аббас шлёт тебе привет!

Партафец успел только широко раскрыть глаза от удивления, а через мгновение его голова уже покатилась по камням.

– Нас предали!
– заорало несколько воинов гарнизона, зовя находившихся поблизости, товарищей на помощь.

А между тем в ворота уже вбегали аркадские легионеры и горцы, радостно улюлюкавшие. Сорок же "бессмертных" начали резню, убивая воинов гарнизона.

Легионеров вёл в бой Андроник, надевший за минуту перед началом свой плащ с пурпурной каймой. Он хотел выглядеть как можно внушительней в глазах врага. Они должны понять, что хозяин вернулся. И он страшно зол...

– За Аркара и императора!
– кричал Ласкарий, успевший убить уже двух партафцев.

Воины гарнизона выбегали из казарм и ничего не понимающим взором смотрели на развернувшееся сражение. Зато легионеры не мешкали: сотня аркадцев ринулась на казармы, убивая партафцев, а горцы толпой в семьдесят человек побежали к башне.